Детская травма отверженности в семьях успешных и знаменитых

О главном

Сегодня основная модель взаимодействия внутри успешных семей — это нарциссические отношения. Мы живем в мире конкуренции, а скорость информации и соцсети обеспечивают эффект «нарциссической воронки», которая засасывает и взрослых, и детей. Все хотят быть лучшими.

Опасность нарциссизма была определена не сразу. Сложность состоит в том, что, в отличие от неблагополучных семей, где ребенок сталкивается с очевидными родительскими проблемами, нарциссичный родитель часто представляется обществу и своему ребенку идеальным.

Что тогда происходит? Ребенок, не способный видеть недостатки родителя, видит причины безразличного или агрессивного отношения к себе в том, что он, ребенок, недостаточно хорош. Тогда получается, что эмоциональное неблагополучие ребенка и им самим, и его родителями воспринимается не как последствия травматичных отношений в семье, а как личный недостаток ребенка.

Меж тем нарциссичное родительство формирует у ребенка травму отверженности, которая провоцирует много сложностей и создает некий замкнутый цикл. Дети нарциссичных родителей сами часто становятся нарциссами.

Травма отверженности

Характерный синдром в современном обществе. Оно часто характеризуется детьми и подростками как невыносимое ощущение несправедливости по отношению к ним и полное бессилие как-то это исправить. В основе таких чувств лежит нарциссическая травма. Порожденная неосознаваемой обидой на родителей, она со временем начинает влиять на личность ребенка, лишая мотивации, обедняя взаимодействие с миром.

В переводе с греческого слово «травма» означает «рана». Термин «нарциссическая травма» впервые появился у Зигмунда Фрейда. «Утрата любви и неудача длительно нарушили чувство собственного достоинства и наносят неисправимый ущерб самооценке в виде нарциссического шрама. <…> Он отражает степень презрения, которое пришлось испытать ребtнку». (Зигмунд Фрейд «По ту сторону принципа удовольствия»).

Как это происходит?

Самое важное для формирования здоровой психики ребенка — это благополучная обстановка в семье. Близость, безопасность. Однако нарциссы не склонны к эмпатии и искреннему выражению чувств.

Чаще всего дети таких родителей становятся их «нарциссическим расширением». То есть ребенок оказывается всего лишь средством для обслуживания потребностей нарциссичного родителя. Нередко нарциссичная мать реализует свои собственные несбывшиеся мечты через дочь.

Вольфганг Амадей Моцарт

Один из самых известных примеров нарциссических расширений — это случай юного Моцарта.

Маленький Амадей с его природным гением, подкрепленным детским желанием оправдать родительские ожидания (как у всех детей-вундеркиндов), стал прекрасным объектом для удовлетворения нарциссических потребностей его отца.

Если ребенок функционирует как такой вот нарциссический придаток семьи, со временем он теряет способность отличать свои личные эмоции и переживания от желания доставить удовольствие или произвести впечатление на других.

Если родители и особенно мать не замечают его чувств. А ребенок ощущает, что он не соответствует ожиданиям родителей. Ему кажется, что он их разочаровывает, а это формирует ощущение собственной «недостаточности», «неправильности» на всю жизнь.

Семья — важнейшая тема в творчестве многих писателей

Лев Толстой

Лев Толстой множество раз пытался отрефлексировать эту часть жизни, начиная еще с повести «Детство», исследуя «мысль семейную» в романах «Война и мир» и «Анна Каренина».

Толстой потерял мать, когда ему не было двух лет, а в восемь уже потерял и отца. Лева, его братья и сестра Маша рано осиротели. Возможно, этим объясняется их сильнейшая потребность в близости и вместе с тем ощущение удушья, которое появляется в семейной жизни. Никто из братьев Толстых, кроме Льва Николаевича, так и не создал на­стоящую семью. А Маша в итоге стала монахиней.

Младенцев не любил и не понимал. «Телячьи ласки» высмеивал, причем «телячьими ласками» он называл не только проявления нежности, но и жалобы. Устал идти? Посиди в лесу, потом догонишь. Болит живот? Поешь соли.

По воспоминаниям его сына Ильи Львовича, за отцом надо было «успевать во что бы то ни стало». Двое из сыновей Толстого хотели быть писателями, но отказались от своих надежд, понимая, что останутся в тени великого родителя.

При этом дочери отца боготворили, особенно Александра. Не считая супруги, первыми секретарями Льва Николаевича были именно его дочери: Татьяна, потом Мария, затем Алек­сандра. В этом можно увидеть детскую преданность, идеализацию отца, попытки понравиться ему.

Владимир Набоков

Родители Владимира Набокова, богатейшие люди, аристократы, сходили с ума по своему первенцу Владимиру, а остальным детям внимания уделяли мало. Будущий писатель с детства был одаренным, особенным ребенком. Все в доме это знали и принимали, в том числе сами братья и сестры Набокова.

Владимир был невероятно эгоцентричен. Младшая сестра Набокова, Елена, при всей любви к брату, признавала, что его привилегированность в семье дорого обходилась остальным детям, особенно брату Сергею, который родился через год после Владимира.

Сергей был трудным ребенком: ужасно заикался, был робок, стеснялся себя, с раннего детства тихо ненавидел мать. Так вот, родственники посчитали, что Сергей получился «неудачным ребенком» из-за стресса: когда мать Набоковых была беременна Сергеем, она похоронила обоих родителей.

В какой-то степени да, внутриутробное развитие немаловажно. Но не будем забывать и о детской травме отвержения, которая случается, если мать не дает полноценный эмпатический отклик малышу. Первые три года жизни максимально важны для формирования образа тела, внутренней опоры и здоровой привязанности у ребенка. Тогда определяется структура личности.

Александр Пушкин

Исследователи Пушкина много пишут о том, что у поэта «не было детства», а его мать перед смертью просила у Александра Сергеевича прощения за то, что не дала ему любви. Надежда Осиповна горячо любила младшего сына, Льва, а когда родился Александр, ей больше нравилось блистать на балах.

Из этого мы можем делать вывод о раннем нарушении привязанности. А это значит, что чувства любви и зрелых объектных отношений для Пушкина не существовало. Он попросту не имел опыта близости и избегал ее. Брак его был несчастливым, а многочисленные любовные приключения не приносили удовлетворения.

Любовь — единственное лекарство, эмпатия — лучший инструмент настоящей любви. Нам, людям, которые сегодня осведомлены гораздо лучше многих поколений наших родителей, особенно важно быть внимательными к своим и чужим чувствам. Любить себя, уважать, быть способными на любовь к другому. Что, кстати, очень созвучно главной заповеди всех времен.