Обычно говорят о профессиональной деформации — когда одна компетенция развивается в ущерб другим качествам личности. Например, хирург становится слишком хладнокровным, и это может выглядеть как цинизм. А психотерапевт, напротив, оказывается настолько понимающим, что теряет здоровую агрессию и способность быть твердым, необходимую для защиты личных границ. Или учитель с его способностью замечать ошибки привыкает раздавать оценки всем и всегда, даже когда его об этом не просят.
Что же касается личностных деформаций в целом, в международной классификации болезней такого термина нет
Психологи обычно говорят о неврозе или личностном расстройстве — нарушении порядка, когда вся структура обхождения с собой и миром искажена. Деформации, которые происходят в первое семилетие жизни, откладывают особенно глубокий след, нарушают сам процесс формирования, созревания личности. Эти структурные искажения, как правило, очень устойчивы, и их называют личностными расстройствами. А деформации, которые возникают в следующее семилетие, чуть менее глубоки и называются неврозами. Каковы же причины появления этих деформаций?
Качество отношений
Каждый из нас рождается со своим уникальным психодинамическим рисунком. У каждого есть предрасположенность к определенному чувствованию и поведению. Один уже от рождения шустрый, другой — медлительный. Один выносливый, а другой растет более трепетным, ранимым, с низким порогом чувствительности. Взрослея, мы постепенно узнаем себя и приспосабливаемся к этим врожденным особенностям, учимся как-то с ними обходиться.
В детстве же способы обхождения с собой и миром задают взрослые. Причем не голословными установками, а своим поведением и образом жизни. Скажем, критичное, нетерпимое отношение матери к ребенку формирует такое же отношение и у него. Это деформация личности? Безусловно.
Мы часто слышим о том, что спортивный или, скажем, балетный мир жесток, он может сломать ребенка, делает его более агрессивным, порождает внутриличностные конфликты.
Однако деформирует человека не спорт, не занятия музыкой, не другие внешние обстоятельства, а именно отношение значимых взрослых
Вот характерный пример из жизни. Преуспевающий столичный бизнесмен заставляет сына заниматься плаванием. Мальчик тренируется по пять часов в день шесть дней в неделю, потому что папа поставил ему задачу попасть в молодежную сборную города. В 13 лет сын говорит: «Я больше плавать не буду». И тогда папа начинает его терроризировать. Он говорит: «Лишу тебя карманных денег!» Сын в ответ: «Мне не нужны деньги». Отец настаивает: «Тогда я не буду оплачивать школу, в которой тебе так нравится учиться».
В этих отношениях вообще нет диалога. Папа в молодости прошел через эпоху накопления капитала и понял, что выживают только сильные. Он хочет, чтобы сын был таким. Но времена изменились. Отец готовит сына к условиям войны, а тот хочет жить мирной жизнью во вполне мирных обстоятельствах. Интенсивные занятия становятся для него насилием. Даже если этот мальчик все-таки попадет в сборную, он будет подорван изнутри, сломлен. А отец даже не задумывается о том, что сейчас делает что-то неправильное по отношению к сыну. С ним самим в детстве обращались подобным образом, и его характер давно деформирован.
Перегрузки или непонимание?
Балет, спорт, занятия музыкой или школьные уроки могут деформировать личность ребенка не потому, что он сталкивается там с насилием и большими перегрузками, а прежде всего из-за болезненно-патологической установки родителей: «ты должен», «ты обязан», «если пропустишь одно занятие, я тебя лишу (и дальше на выбор, чего именно)».
Если смысл, который взрослые вкладывают в эту работу, чужд или не ясен ребенку, он может стать успешным спортсменом или знаменитым музыкантом, но на всю жизнь останется несчастным человеком. Он был оставлен один на один с трудной ситуацией, и все, что он делал, было сопряжено в его субъективном мире с насилием, с годами непонимания и нечуткости близких.
И напротив, самые серьезные испытания (будь то предательство друга, несправедливое наказание, оглушительный провал или внезапная слава) не сломают ребенка, если рядом будет тот, кто разделит, обсудит с ним его проблемы, поможет найти новые смыслы и ресурсы, предложит выход. Например, этот мудрый взрослый постарается избавить ребенка от травмирующей ситуации. Или поможет преодолеть усталость и желание бросить занятия. Или найдет команду, школу, где тренер лучше. Или поддержит в конфликте с тренером, потому что есть ради чего терпеть его жесткий диктат.
Разумеется, речь идет о занятиях, которые подходят темпераменту и способностям ребенка
Если же родители, отдавая физически слабого сына в спортивную гимнастику, а дочь без тонкого слуха на занятия скрипкой, требуют от них высоких результатов, тогда причину личностных нарушений стоит искать именно в их слепоте, а не в жестких требованиях педагогов.
Возможно, часы тренировок разовьют у ребенка волю и дисциплину. Но отнимут нечто большее — возможность заниматься тем, что больше подходит, получать удовольствие от любимого дела. А еще, вероятно, сформируют большое чувство вины — из-за того, что так и не оправдал надежд родителей.
Сила обстоятельств
То, как сильно травмогенная ситуация повлияет на человека, зависит от двух обстоятельств:
от того, насколько интенсивным и регулярным (или продолжительным) окажется ее воздействие;
от индивидуальной предрасположенности.
Один ребенок может перенять манипулятивное отношение нарциссичного родителя к себе и вырасти таким же холодным, эгоистичным, лишенным сочувствия к другим. А другой ребенок у того же родителя, напротив, вырастет депрессивным, чувствительным к боли, хотя в иных обстоятельствах мог бы оказаться веселым, мягким.
Восстановить баланс
У каждого из нас — свои деформации и слабости. Например, неспособность соотнести реальность и фантазию. Многие молодые мамы любят рисовать в воображении прекрасные картины: «Сегодня мы с ребенком идем в гости к подруге, я надеваю красивое платье, он засыпает, а мы с подругой пьем вино и болтаем о любви». Но едва она успевает надеть платье, как ребенок начинает плакать. Спать он не хочет, есть не хочет, мать сердится на него за то, что он испортил «такой момент». Который на самом-то деле не имел ничего общего с реальностью.
Требуют ли наши деформации коррекции, исправления? Во многом это зависит от того, видим ли мы сами проблему в нарушениях
С некоторыми своими качествами мы можем сосуществовать долгие годы. Но если они начинают мешать нам или нашим отношениям с окружающими, нужно все-таки собраться с силами, увидеть эти нарушения, признать их. А затем — стараться отслеживать моменты, когда в нас «просыпаются» эти слабости.
Важно понимать: то, что уже сформировано, что врезалось в структуру нашей личности, не исчезнет. Но у нас есть выбор — позволить этим импульсам и воспоминаниям управлять нашими поступками и жизнью или нет. Какой бы резкий, неприятный, ошибочный поступок мы ни совершили, у нас есть возможность взять себя в руки, извиниться, признать вину и пересмотреть свое решение.
Психотерапевт, экзистенциальный аналитик, член Совета тренеров Ассоциации экзистенциально-аналитической психологии и психотерапии, кандидат психологических наук, доцент кафедры психологии личности факультета психологии МГУ имени М. В. Ломоносова
