Ведущая Регина Тодоренко вместе с мужем Владом Топаловым приняла участие в эфире Peopletalk TV и в ходе интервью сделала несколько заявлений, вызвавших бурю негодования.
Кроме прочего, она назвала жертв домашнего насилия психически нестабильными, осудила сам факт «выноса сора из избы», а также задала вопрос: «А что ты сделала, чтобы он тебя не бил?» и таким образом перенесла всю ответственность с преступника на жертву.
Ее слова произвели неизгладимый эффект: на следующий день журнал Glamour лишил Тодоренко звания «Женщина года», а многие публичные личности открыто осудили ее поведение. Вскоре она опубликовала пост с извинениями, где написала, что даже не догадывалась о том, насколько распространена эта проблема, и заявила, что она против любого насилия.
Тем не менее ущерб уже был нанесен, и Тодоренко, скорее всего, надолго запомнится именно как женщина, обвиняющая других женщин.
С одной стороны, эта история ужасно банальна и повторяет известную схему: публичная личность говорит какую-нибудь недалекую гадость, получает ответ от изумленной общественности и горько кается на публику. Ничего нового, такое происходит с неизменной регулярностью. Все-таки черный пиар — это тоже пиар.
С другой стороны, именно эта ситуация прекрасна в своей закольцованности и метаироничности и несет иллюстративную ценность. Что я имею в виду? Сейчас объясню.
Неважно, что именно делает насильник, потому что он всегда находится как бы за кадром — вне света прожектора
Итак, одна женщина говорит: «Женщины виноваты в домашнем насилии» и «Если он бьет тебя — значит, ты не сделала так, чтобы он не бил». Что она делает? Ретранслирует старую патриархальную идею о том, что именно женщина несет ответственность за эмоциональную жизнь мужчины и его поведение. Что именно она должна эмоционально обслужить и позаботиться о том, чтобы мужчина «хорошо себя вел».
Эта история стара как мир. Изнасиловал? Значит, женщина спровоцировала, была слишком откровенно одета, дразнила, а он не смог сдержаться. Избил? Значит, она что-то сделала или сказала, спровоцировала его гнев, а он сорвался.
Во всех этих историях общее одно — женщина несет ответственность и за себя, и за другого. Она всесильна, и именно от нее зависит, подвергнется ли она побоям, сексуальному насилию или унижениям. Такая риторика полностью лишает мужчину ответственности за свои действия, развязывает ему руки.
Неважно, что именно делает насильник, потому что он всегда находится как бы за кадром — вне света прожектора, который направлен на женщину. Никто не задает вопрос: почему ты ее бил? Как можно было поднять руку на другого человека? Чем ты думал? Вместо этого мы задаем эти вопросы жертве.
То, что они часто исходят от женщин, можно легко объяснить. Когда на тебе лежит ответственность, кажется, что у тебя и контроль над ситуацией. То есть, вещая про ответственность жертвы, мы как бы говорим: «Со мной такого никогда не случится, потому что я сделаю все, чтобы он меня не бил, не насиловал и не обижал; я все контролирую».
Однако, как показывает практика, эта иллюзия всесильности и контроля — не более чем воздушные замки.
Женщина всегда ответственна. С нее всегда можно спросить, можно наказать за ее поведение, она всегда должна «быть умнее»
Но что же мы видим в ситуации с Региной Тодоренко? Правильно, мы видим ту же ситуацию со всесильной женщиной и невидимыми мужчинами, только уже на метауровне. На арене у нас снова женщина — которая прилюдно говорит вредную глупость и оказывается полностью ответственной за все беды мира.
Именно она, а не, например, ее муж, который во время интервью сидит рядом с ней и не возражает, попадает под град общественного осуждения, теряет звание и несет ущерб. И с одной стороны, это вроде бы и правильно — взрослый публичный человек должен нести ответственность за свои слова, будь он мужчина или женщина. Многие рассуждают так: если уж мы говорим про равноправие полов, так давайте же не будем снимать с женщин ответственность за их поведение.
Однако почему же мы почти не видим ситуаций, где подобному остракизму подвергаются знаменитости-мужчины? Почему не теряют звания, титулы и публичную любовь мужчины, поднимавшие руку на жену и детей? Почему остаются «рукоподатными» те, кого десятки женщин обвиняли в сексуальном насилии?
Почему мы так легко нападаем на Регину, но считаем абсолютно нормальным, когда публичные мужчины не просто высказываются в «людоедском» ключе, но и совершают реальные преступления против реальных женщин?
Ответ прост. Ситуация закольцевалась: женщина всегда ответственна. С нее всегда можно спросить, можно наказать за ее поведение, она всегда должна «быть умнее». Мужчина же в общественном сознании — это что-то вроде божественного животного, абсолютно неконтролируемого и не несущего ответственность за свои действия, но и неприкосновенного. И такое положение дел вредит всем, в том числе и самим мужчинам.
Однако во всем этом есть и светлый момент. Сам факт того, что пристыживание женщины за насилие, которое над ней совершили, вызывает общественный резонанс и возмущение, уже знак того, что в обществе меняется климат, происходят изменения к лучшему. Мы уже начали понимать, что так — нельзя. Мы уже на пути к более гуманному, равноправному обществу. Хоть и идем туда, как обычно, по спинам других женщин.
