Они сидят передо мной – нахохленные, растерянные, обиженные, и каждый ждет, что я объясню другому, что тот не прав. Перетягивают меня, как канат. У обоих есть свои резоны: он мог бы быть не таким педантом и занудой, а она – не такой небрежной и разбросанной. Они, как и в приведшей их ко мне жизни, выдвигают требования друг к другу и тут же переступают через них. Такое впечатление, что они пытаются договориться, затыкая уши себе и рот другому. А я думаю: «Ребята, вы хотите быть правыми или счастливыми?»
Каждая пара вышивает по этой канве свои сюжеты разлада, ставящего семью на грань развала. Моя задача – не мирить или разводить, а помочь делать выбор не сгоряча, разобраться в ситуации так, чтобы принять то годящееся для обоих решение, которое они смогут и найдут нужным принять. Каким именно оно будет, я не знаю, да и не мое это дело. Мое дело – чтобы конфликт как минимум стоил им меньшей крови, а как максимум – чтобы они нашли в себе и отношениях то, что сделает их союзниками в cохранении или прекращении брака.
Первое, что бросается в глаза, это попытки переделать другого. Общая их беда – знание того, что в другом «плохо», и очень слабое представление о том, что такое, каким должно быть «хорошо». Это знание воспринимается другим как отвергание и вызывает защитное сопротивление. Но даже допустим, что муж перестал валяться перед телеком с банкой пива в руках и принялся за кулинарию – устроит это жену или она восстанет против этого вторжения на ее поляну? И не приведет ли это восстание к тому, что он пристрастится к всесезонной рыбалке как «законному» побегу из дома?
Если поскрести знание того, что в другом «плохо», под ним сплошь и рядом оказываются вещи, к другому не относящиеся и очень часто просто не осознаваемые. Вот жена отваживает мужа от одной игры, он сколько-то терпит и погружается в другую, и так всю их жизнь. Она боится, что он станет «игроком», как она читала, «зависимым», и это разрушит его. В какой-то момент говорит: «Игрушки забирают его у меня» – в голосе тревога. Спрашиваю: «Страшно?». Она на какое-то время погружается в себя, а потом вспоминает: ей было четыре года, когда умерла ее новорожденная сестра и на похоронах она оказалась у стола с белым в каких-то красных пятнах кульком «прямо перед носом на уровне глаз». Слезы на глазах: «Это был ужас, телесная паника, я ничего не понимала. До 30 лет избегала любых похорон – меня начинало трясти. Страшно, когда что-то забирает человека и я не могу это контролировать, не могу победить смерть». И вслед за этими словами с лица и из тела уходит напряжение: «Я повернулась лицом к страху. Не смотрите, что я плачу, это просто слезы сами льются, а мне хорошо и спокойно, и пусть у него будут его игрушки». Или классическая проблема жены алкоголика: добилась того, что он завязал, и, отправляя в отпуск, кладет в чемодан чекушку – мол, не утерпишь, так вот тебе, а больше – ни-ни!». Отдых, естественно, срывается в запой. У нее папа был очень сухой и строгий, а ласковым становился, только выпив.
Я не к тому, что за всеми разладами в паре стоят такие глубокие психологические проблемы, а к тому, что имеет смысл попытаться поискать истоки неудовлетворенности другим не только в нем, но и в себе. Если один вырос в семье, где превыше всего ценились порядок и чистота, а другой – в семье, где на первом плане были эмоциональные связи и дружба, то первый не обрадуется, застав разворошивший дом табун друзей, а второй – придя в вылизанный пустой дом. И надо как-то притираться и согласовываться, давая себе и другому возможность и радость изменяться.
Это удается, если оба понимают, что другой не «вредничал», а выражал любовь. И другого пути помочь приноровиться, как через отношения, нет. Психологи утверждают, что от свойств людей зависит 10–15% успешности взаимодействия, а остальные 85–90% в отношениях. Глупо кричать: «Если я тебя придумал(-а), стань такой(-им), как я хочу» – будешь кричать всю жизнь или надоест, сменишь партнера и будешь кричать ему. И в этом ни правоты, ни счастья.
