Александр Колмановский: «Развивайте в детях доброту и терпимость»

Psychologies: как воспитать детей свободными?

Александр Колмановский*: Для нас, родителей, важно воспитать детей организованными, образованными, здоровыми… такими и сякими. Эти пункты понятны. А вот что означает пункт «свободный» — не очень. Но я думаю, что все сходятся в желании воспитать детей счастливыми. А главное, что для этого нужно, — хорошее взаимодействие с людьми.

Высшая психика человека (в отличие от ее животной, природной части) по своему происхождению социальна. Я часто прошу участников моих семинаров вспомнить несколько человек, которые им симпатичны, и найти у них что-то общее, что особенно к ним располагает. Где бы ни проходил семинар, в 100% случаев на первое место с большим отрывом выходит одно и то же — доброжелательность (или ее варианты, например отзывчивость).

Почему я про это сейчас вспомнил? На разных этапах жизни разные наши качества и заслуги кажутся нам особенно козырными, важными. Но выясняется, что всегда, в любую пору и на любом этапе жизни людей в нас привлекает именно доброжелательность. Так что если мы хотим, чтобы дети были счастливы, то должны развивать в них прежде всего ее.

Есть стереотип, что все родившиеся в СССР несвободны, боятся выражать свое мнение.

*Знаете, свободное высказывание своего мнения часто оказывается на поверку бесцеремонностью, а не свободой. Мне кажется, важно иное — отсутствие идеологизированности. Свобода — это незашоренное сознание, когда мы даже, казалось бы, привычные, традиционные вещи бесстрашно подвергаем переосмысливанию, сомнению, пускай потом приходим к тому же самому общепринятому мнению, но приходим уже осознанно.

И в этом смысле я под свободой подразумеваю не какие-то поведенческие показатели, а ментальные. Чем больше мы с ребенком общаемся при помощи постулатов, не объясняя их содержательно, тем более зашоренным формируется его менталитет, тем больше он привыкает не только к этим незыблемым устоям, что уже само по себе плохо, но и привыкает некритично принимать все подряд.

Мы позволяем себе штампы, не вдумываясь в них. «Меня надо слушаться, потому что я родитель». Это постулат. Выросший из такого ребенка взрослый безотчетно принимает многие чужие решения как правильные: раз кто-то так решил, значит, так и должно быть. «Ты еще маленький» — это тоже клише, а не содержательное объяснение. И ребенок привыкает к такому механизму отношений с окружающей действительностью.

Подобным же клише, которое ограничивает свободу, становится любая политическая идеология — тот же коммунизм. Или, боюсь затронуть чьи-то чувства, религия. И любая культурная конструкция, где что-либо запрещено подвергать сомнению. В этих условиях вырастают люди, которые, на мой взгляд, называются несвободными.

А как дать содержательное объяснение?

Приведу пример: как объяснить ребенку, что боевики — это плохо? Обычные родительские тексты и клише: «На фильме написано 18+» (ответ: «А почему же там так написано?»), «Ты будешь потом плохо спать» («Я прекрасно сплю»), «Там агрессия, насилие». Но агрессии полно и в реальной жизни, в «Гамлете» и в «Красной Шапочке».

Как же объяснить хотя бы самим себе, чем отличается насилие в боевиках? Очевидно, тем, что насилие в боевиках романтизировано, легализовано, преподносится как правильный способ решения отношенческих проблем. Там себя так ведет положительный герой, а не злой Волк.

В реальной жизни такого «героя» боятся, но не любят. В этом и состоит содержательное объяснение: «Знаешь, там показан лживый и при этом соблазнительный пример. Зритель невольно старается в жизни подражать крутому герою и незаметно для себя становится более агрессивным». Ребенок может быть раздосадован тем, что мы не даем ему смотреть фильм, но он получает важный урок содержательного взаимодействия.

Может, несвободному родителю стоит начать воспитание с самого себя?

Это красиво звучит, но совершенно утопично. Никто из нас не сможет на 100% освободиться от своих сложностей, с тем чтобы «потом» заняться ребенком. Мы все, даже самые совершенные и прогрессивные, остаемся живыми и, следовательно, слабыми людьми. Наши страхи неизбывны. Но важно понимать, что существуют два разных страха: за себя или за кого-то. Это разные чувства, они иначе переживаются и проявляются.

Страх за кого-то — это сочувствие. Он ощущается как теплое, позитивное сопереживание и проявляется так же. Страх за себя переживается как напряжение, раздражение, протест. Как только мы слышим, что кто-то или мы сами звучим назидательно, напряженно, значит, нами движет страх за себя. Каждый человек испытывает оба страха. Вопрос в пропорции.

С чего мне, родителю, бояться за себя?

Действительно: если мой ребенок будет необразованным, болезненным, неуспешным — страх за него понятен. А чего бояться мне, родителю? Знаете, в музыкальной школе, где я много лет преподавал классическую гитару, часто можно наблюдать такую картину. Идет экзамен, ребенок играет, забывает ноты, путает пальчики. Чужой педагог ловит его взгляд, пытается как-то поддержать, подсказать. Свой же педагог в ярости. В чем разница?

Раз мой ученик плохо играет, значит, я плохой педагог. Если мой ребенок какой-то не такой, значит, я плохой родитель, недееспособный, неправильный воспитатель. Меня осудят, мне выразительно укажут на недостатки. И понятно, чьего осуждения и комментария я, родитель, особенно боюсь.

Своих мамы или папы?

Конечно. Я боюсь тех конкретных людей, которые были исторически мне опасны. Тех, кто кричал на меня или мог шлепнуть по попе или по руке. Вот почему «из-под» назидательных родителей формируются в свою очередь такие же назидательные родители. Но не просто по примеру, как ошибочно считают. А через этот промежуточный фактор — страх их осуждения.

Чтобы мне, несовершенному, недолюб­ленному в детстве, несвободному родителю воспитать — не то что свободного, а более свободного, чем я, ребенка, мне надо помнить про два разных страха. Надо стараться представлять — хотя бы задним числом, — что мною двигало: переживание за него или страх за себя?

Пусть я уже что-то наговорил, накричал, в очередной раз отнесся к ребенку назидательно — не страшно. Важно хотя бы потом представить себе: а что было бы действительно содержательным объяснением, а не раздраженной или усталой отмашкой? Чем больше родитель, пускай непоследовательно, пускай нерегулярно, но все же занимается этой внутренней работой, тем менее сковывающим будет воспитание.

Итак, если повторить список необходимых черт, которые мы, родители, стремимся развить в детях, то я бы прежде всего уточнил, что любая из них — не самоцель, а средство достижения счастливой жизни детей. Для их социального «Я» надо развивать в них как можно большую участливость и терпимость.

Для их ментального благополучия, для их чувства внутренней свободы нам, родителям, стоит как можно чаще применять навык содержательного, а не назидательного общения с детьми. То и другое в конечном счете сводится к максимальной доброжелательности. Будем друг к другу снисходительны, друзья.