Родители лучше знают, как учить
Меня учителем сделали бабушка моей ученицы и моя бабушка, которые приводили меня в чувство после абсолютного неумения совладать с детьми. Они любили меня, как, впрочем, и большинство родителей моих учеников, хотя я ничего не умела, не справлялась с дисциплиной, мучилась, было очень трудно.
Но я становилась учителем, потому что знала: эти родители меня любят, они на меня смотрят поддерживающе, они не ждут, что я прямо сейчас всех научу. Они были помощниками, но не влезали в суть педагогического процесса, которого у меня тогда еще и не было. И взаимоотношения с родителями в школе, которую я закончила и куда пришла работать, были дружественно-доброжелательными.
У нас было очень много детей, они учились в две смены, и мне хватит пальцев одной руки, чтобы пересчитать тех родителей, с которыми остались неразрешенные вопросы и случаи, когда я ощущала свою вину, неполноценность, неумение или боль. То же самое было еще тогда, когда я училась: мои родители в школе бывали крайне редко, звонить учителю было не принято, да и телефонов учителей родители не знали. Родители работали.
Сегодня родители изменились, они стали чаще и больше ходить в школу. Появились мамы, которых я вижу в школе через день.
Стало возможным звонить учителю в любое время и постоянно переписываться с ним в электронном журнале. Да, журнал предполагает возможность такой переписки, но, учитывая то, чем и как учитель занят в течение дня, это, конечно, должно происходить в исключительных случаях.
Кроме того, теперь учитель должен участвовать в школьных чатах. Я никогда в этом не участвовала и не буду, но по рассказам родителей знаю, что в этой переписке происходит много опасного и вредного, на мой взгляд, — от обсуждения бессмысленных сплетен до нагнетания непродуктивных волнений и нелепых ссор, что подтачивает творческую и рабочую атмосферу, которую создают учителя и ученики гимназии.
У учителя, кроме его уроков, серьезной, продуманной внеклассной работы с детьми, самообразования и своей личной жизни, множество обязанностей: он проверяет работы детей, готовится к урокам, факультативам, кружкам, ездит на экскурсии, готовит семинары и выездные лагеря, и он не может заниматься перепиской с родителями.
Сама я не написала в электронном журнале ни одного письма за все время, что он есть, и никто от меня этого не потребовал. Если у меня есть проблема, я должна увидеть маму, познакомиться с ней, посмотреть ей в глаза, поговорить. А если у меня и у большинства моих учеников нет проблем, то я ни о чем не пишу. Для общения с мамами и папами есть родительское собрание или индивидуальные встречи.
Коллега — одна из лучших учителей Москвы — рассказывала, как ей родители на собрании устроили обструкцию: она не готовит детей к сочинению. Они хотят, чтобы детей натаскивали на сочинение, они лучше знают, как их к нему готовить, плохо себе представляя, что вообще происходит у учителя на уроке, что работе с текстом и его структурой дети учатся постоянно.
Родители, безусловно, имеют право на любой вопрос, но они часто задают их недоброжелательно, не для того, чтобы понять, а чтобы проконтролировать, все ли так делает учитель с его, родителя, точки зрения
Сегодня родители хотят знать, что и как было на уроке, хотят проверить — точнее, я не знаю, на самом ли деле они это хотят и могут, но они это транслируют.
«А в том классе программу вот так проходили, а у нас вот так. Там поменяли местами, а здесь нет. Почему? Сколько часов по программе проходят числительные?» Открываем журнал, отвечаем: 14 часов. Спрашивающему кажется, что мало… Не представляю, чтобы моя мама знала, сколько уроков я изучала числительные.
Родители, безусловно, имеют право на любой вопрос, но они часто задают их недоброжелательно, не для того, чтобы понять, а чтобы проконтролировать, все ли так делает учитель с его, родителя, точки зрения. Но часто родитель сам не знает, как выполнить то или иное задание, например, по литературе, и поэтому считает его непонятным, неправильным, сложным. А на уроке каждый этап решения этой задачи был проговорен.
Не понимает не потому, что он глупый, этот родитель, — просто его учили иначе, а современное образование предъявляет другие требования. Поэтому иногда, когда он вмешивается в учебную жизнь ребенка и в учебную программу, получается казус.
Родители считают, что школа им должна
Многие родители считают, что школа им должна, а что должны они — не знают. И у многих нет желания понять и принять требования школы. Они знают, что должен учитель, как он должен, почему он должен, зачем. Конечно, это не обо всех родителях, но примерно треть теперь в меньшей степени, чем прежде, готова к доброжелательному взаимодействию со школой, особенно в среднем звене, потому что к старшим классам они успокаиваются, начинают многое понимать, прислушиваются и смотрят в одну сторону с нами.
Частым стало и хамское поведение родителей. Изменился даже их внешний вид, когда они приходят в кабинет директора. Раньше я не могла себе представить, чтобы кто-то в жаркий день пришел к директору на прием в шортах или в спортивном домашнем костюме. За стилем, за манерой разговаривать часто стоит уверенность: «Я имею право».
Современные родители как налогоплательщики считают, что школа им должна предоставить набор образовательных услуг, и государство их в этом поддерживает. А что должны они?
Я никогда не произношу вслух и не думаю, что мы предоставляем образовательные услуги: как бы кто нас ни назвал, как бы Рособрнадзор за нами ни надзирал, мы есть те, кто мы есть — учителя. Но, может быть, родители думают иначе. Никогда не забуду молодого отца, который, положив ногу на ногу, объяснял директору, что он живет в соседнем доме и поэтому даже не собирается искать другую школу. При том, что с ним спокойно беседовали, объясняли, что ребенку в школе может быть трудно, рядом есть другая школа, где его ребенку будет комфортнее.
Современные родители как налогоплательщики считают, что школа им должна предоставить набор образовательных услуг, и государство их в этом поддерживает. А что должны они? Отдают ли они себе отчет в том, насколько ребенок их стараниями подготовлен к жизни в средней школе? Умеет ли он соблюдать правила общего распорядка, слышать голос старшего, самостоятельно работать? Может ли он вообще делать что-то самостоятельно, или его семья склонна к гиперопеке? А главное — это проблема мотивации, с которой учителя сейчас с трудом справляются, если нет подготовленной в семье почвы.
Родители хотят руководить школой
Многие из них стремятся вникнуть во все школьные дела и непременно принять в них участие — это еще одна особенность современных родителей, особенно неработающих мам.
Я убеждена в том, что помощь родителей нужна тогда, когда школа или учитель за ней обращаются.
Опыт нашей школы говорит о том, что успешна и продуктивна совместная деятельность родителей, детей и учителей при подготовке к праздникам, на субботниках в школе, при оформлении кабинетов в творческих мастерских, при организации сложных творческих дел класса.
Работа родителей в управляющем и попечительском советах может и должна быть плодотворной, но сейчас распространено настойчивое желание родителей руководить школой, указывать ей, что она должна делать — в том числе и вне деятельности управляющего совета.
Родители транслируют ребенку свое отношение к школе
Нередки случаи, когда родитель чем-то недоволен и может сказать при ребенке про его учительницу: «Ну и дура». Не могу себе представить, чтобы так могли сказать мои родители и родители моих друзей. Не надо абсолютизировать место и роль учителя в жизни ребенка — хотя оно нередко очень важное, но если ты выбрал школу, хотел в нее попасть, то, наверное, невозможно идти в нее без уважения к тем, кто ее создал и кто в ней работает. А уважение проявляется в разном.
Например, у нас в школе есть дети, которые далеко живут, и, когда родители везут их в школу, они каждый день опаздывают. За несколько лет это отношение к школе как к месту, куда можно опаздывать, передается детям, и они, уже когда ездят сами, тоже постоянно опаздывают, и таких у нас немало. А механизмов воздействия у учителя нет, он не может даже не пустить на урок — может только позвонить маме и спросить: доколе?
Надзирающие органы считают, что в каждом учебном кабинете должна быть камера. Оруэлл по сравнению с этим отдыхает
Или внешний вид детей. У нас нет школьной формы и нет строгих требований к одежде, но иногда возникает впечатление, что ребенка с утра никто не видел, что он не понимает, куда он идет и зачем. А одежда — это тоже отношение к школе, к процессу обучения, к учителям. Об этом же отношении говорят ставшие более частыми отъезды родителей с детьми на отдых в учебное время, несмотря на принятое в нашей стране количество каникулярных дней. Дети очень быстро взрослеют и перенимают принятую в семье позицию: «чтобы миру не быть, а мне чаю пить».
Уважение к школе, к учителю начинается еще в детстве с благоговения перед авторитетом родителей, и в нем, естественно, растворена любовь: «Это делать нельзя, потому что расстроит маму». У верующего человека это потом становится частью заповедей, когда он сначала неосознанно, а потом умом и сердцем понимает, что можно, а что нельзя. Но в каждой семье, даже неверующей, есть своя система ценностей и заповедей, и их ребенку надо последовательно прививать.
За благоговением, говорит философ Соловьев, появляется страх — не страх как боязнь чего-то, а то, что религиозный человек называет страхом Божьим, а для неверующего это страх обидеть, задеть, страх поступить не так, как следует. И этот страх потом становится тем, что называется стыдом. А дальше происходит то, что, собственно, и делает человека человеком: у него появляется совесть. Со-весть — это истинная весть тебе о самом себе. И ты каким-то образом либо сразу понимаешь, где подлинное, а где мнимое, либо совесть догоняет тебя и мучает. Каждому знакомо это чувство.
Родители жалуются
У современных родителей вдруг открылся канал связи с высокими инстанциями, появился Рособрнадзор, прокуратура. Теперь чуть только кто-то из родителей не доволен школой, сразу звучат эти грозные слова. И доносительство становится нормой, мы пришли к этому. Это последняя точка в истории контроля над школой. А намерение установить камеры в кабинетах? Надзирающие органы считают, что в каждом учебном кабинете должна быть камера. Представьте себе живого учителя, работающего с детьми, за которым непрестанно следит камера.
Как будет называться это учебное заведение? Мы в школе или в режимном заведении? Оруэлл по сравнению с этим отдыхает. Жалобы, звонки начальству, претензии. В нашей школе это нечастая история, но коллеги рассказывают страшные вещи. Мы все учились чему-то, и не как-нибудь, много лет работаем в одной и той же школе, понимаем, что надо ко всему относиться спокойно, но, тем не менее, мы живые люди, и, когда нас допекают родители, становится очень трудно вести диалог. Я благодарна и хорошему, и плохому жизненному опыту, но сейчас уходит немереное количество сил абсолютно не на то, на что хотелось бы их тратить. В нашей ситуации мы тратим почти год на то, чтобы родителей новых детей сделать своими союзниками.
Родители растят потребителей
Еще один аспект современного родительства: многие довольно часто стараются обеспечить детям максимальный уровень комфорта, самые лучшие условия во всем: если экскурсия, родители категорически против метро — только автобус, только комфортабельный и желательно новый, что гораздо более утомительно по московским пробкам. Наши дети не ездят на метро, некоторые из них там вообще ни разу не были.
Когда мы недавно организовывали образовательное путешествие за границу — а в нашей школе учителя обычно заранее за свой счет выезжают на место, чтобы выбрать жилье и продумать программу, — одна мама очень возмущалась, какой в результате был выбран неудобный рейс (мы стараемся подобрать самый дешевый вариант, чтобы могли поехать все желающие).
Родители растят капризных потребителей, совершенно неприспособленных к реальной жизни, не умеющих позаботиться не только о других, но и о себе
Мне это не очень понятно: я полжизни в наших школьных путешествиях проспала на матах, на теплоходах мы всегда плавали в трюме, и это были замечательные, самые прекрасные наши поездки. А сейчас — гипертрофированная забота о комфорте детей, родители растят капризных потребителей, совершенно неприспособленных к реальной жизни, не умеющих позаботиться не только о других, но и о себе. Но это не тема взаимоотношений родителей и школы — мне кажется, это общая проблема.
Но есть родители, которые становятся друзьями
Но есть у нас и потрясающие родители, которые становятся друзьями на всю жизнь. Люди, которые с полуслова понимают нас, принимают сердечное участие во всем, что мы делаем, с ними можно посоветоваться, обсудить что-то, они могут посмотреть на это дружеским взглядом, могут сказать правду, указать на ошибку, но при этом стараются понять, не становятся в позицию обвиняющего, умеют встать на наше место.
В нашей школе хорошая традиция — родительское слово на выпускном вечере: родительский спектакль, фильм, творческий подарок от родителей учителям и выпускникам. И родители, которые готовы смотреть с нами в одну сторону, нередко сожалеют, что они сами не учились в нашей школе. Они вкладывают в наши выпускные вечера не столько материальные, сколько творческие силы, и это, мне кажется, самый главный и самый хороший результат нашего взаимодействия, которого можно добиться в любой школе при взаимном желании слышать друг друга.
Статья опубликована на сайте и перепечатана с разрешения правообладателя.
Об авторе
Марина Моисеевна Бельфер - учитель русского языка и литературы московской гимназии № 1514.
