5 острых проблем, поднятых в «Слове пацана»: рецензия на сериал после его завершения

Российские сериалы не боятся говорить о социальных проблемах. Это особенно важно и в силу сегодняшних условий, когда под явным или неявным запретом оказаться может почти любой контент, и в силу табуированности тех вопросов, которые поднимают российские проекты:

• трудности ВИЧ-положительных людей, гомофобия и бытовой расизм («Нулевой пациент»),

• опасность секс-работы («Хэппи-энд»),

• неоднозначность суррогатного материнства («Контейнер»),

• работа с детьми из дисфункциональных семей («Трудные подростки»),

• подростковые проблемы и сложные отношения с родителями («Цикады»).

Это лишь часть подобных шоу — во многих других, вроде «Эпидемии» или «Игры на выживание», эти реалии, хоть и в меньшей степени, но тоже затрагиваются.

«Слово пацана» в этом контексте не исключение, а часть общего правила и подтверждение набирающего обороты тренда в российском стриминге. За хитами «Ласкового мая», фернандельками и югославскими стенками в квартирах героев прячутся нешуточные проблемы, которые сегодня не исчезли, а некоторые даже стали еще острее.

1. Адаптация военных с ПТСР

Посттравматическое расстройство приобретается в стрессовых, опасных для жизни ситуациях — к примеру, на войне. Адидас знает об этом не понаслышке: вернувшись из Афганистана, старший брат Марата, заработавший в прошлом себе авторитет как главарь банды «универсамовских», вновь оказывается в группировке — ведь больше бывшему солдату в реалиях бедствующей Казани восьмидесятых деваться некуда. В те годы возвратившихся с Афганской войны молодых людей были тысячи.

Об адаптации бывших солдат, которые частично и стали прототипом Вовы Адидаса, еще в 1989 году писала в «Цинковых мальчиках» будущая лауреат Нобелевской премии по литературе Светлана Алексиевич, но за более чем 30 лет проблема возвращения солдат в общество так и осталась нерешенной.

Как отмечают исследователи, ПТСР и депрессия у американских бывших солдат встречаются в 52% случаев. Именно поэтому вернувшимся с войны людям необходима реабилитация — профессиональная психологическая помощь и социальная поддержка для интеграции в общество. Игнорирование этой потребности сделало возможными реалии «Слова пацана», где вернувшийся «афганец» идет в местное ОПГ, потому что лишь там он видит возможность найти понимание и хоть как-то вылезти из окружающей бедности — и, учитывая табуирование темы помощи солдатам сегодня, такой сценарий рискует повториться и в современной России.

2. Виктимблейминг жертв сексуализированного насилия

В тени одного из скандалов, связанных с сериалом, — сценой поцелуя Марата и Айгуль, — оказалась проблема домогательств и сексуализированного насилия, поднятая в пятом и шестом эпизодах.

«Хватит нам позора», — говорит отец Айгуль, отказываясь писать заявление на насильника дочери. Знакомая риторика перешла из казанской квартиры Ахметовых в реалии 2020-х, где говорить о пережитом сексуализированном насилии некоторым не менее стыдно и проще сделать вид, будто «ничего не было», нежели просить помощи.

Признаваясь в том, что им пришлось пережить, жертва может получить обвинения в том, что они вели себя или одевались «неправильно» и этим спровоцировали насилие. Опыт, через который проходит Айгуль, универсален.

3. Безразличие к людям с ментальными заболеваниями

Не менее трагичная судьба и у Андрея из «Слова пацана», чья мама, не смирившись с тем, что ее сын оказался в банде, сходит с ума. Некоторые пользователи соцсетей, посмотревшие сериал, не понимали причин ее поведения и даже раздражались от сцен, в которых она раз за разом плачет — и хотя в какой-то момент это и правда кажется комичным, такому поведению есть свое объяснение. Найти его можно вновь в одной из книг Светланы Алексиевич — «Время секонд-хенд».

Перестройка с ее новыми «правилами»: коммерсантами, жаждой наживы, отрицанием авторитетов и не только — откровенно пугала, нарушая порядок вещей и устоявшиеся взгляды на мир. Люди того времени тяжело переживают утрату усвоенных с детства ценностей и ориентиров и видя, как те рушатся, на примере собственных детей, не все смогли сохранить рассудок.

Авторам сериала удалось ухватить эту деталь из прошлого и показать, что человек с ментальным расстройством, оказавшись в психбольнице, будто вычеркивается из общества: его лишают родительских прав (не думая, как изъятие детей отразится на самих детях), не лечат, а содержат. Сам он едва ли имеет шансы на выздоровление (если, конечно, вам не поможет человек со связями вроде дяди Ильдара, работающего в милиции). Не повторится ли история сегодня, можно лишь предполагать. И учитывая последние новости — например, одобренный закон против независимых служб защиты прав пациентов психоневрологических диспансеров — вряд ли он будет отрицательным.

4. Безразличие к детям

В одной из серий мама Андрея теряет в очереди свою младшую дочь — пятилетнюю Юлю. Женщина вместе с сыном возвращается к магазину, чтобы отыскать девочку, кричит ее имя, но не находит ребенка, а ее голос теряется в реве толпы, скандирующей «Водка!» у алкогольного отдела.

Юлю в итоге находит друг Андрея, Турбо — она оказалась на вокзале, где никому не было дела до плачущего в углу зала ожидания ребенка. Объясняя подростку, куда делась ее шапка, девочка отвечает, что «продала» ее — и даже в этот момент никто из взрослых не обращает внимания, что ребенка, оставленного без присмотра, уносит с собой посторонний человек.

Нам кажется, что «человеку в беде» обязательно поможет кто-то другой, поэтому сами не предпринимаем никаких действий — такое когнитивное искажение специалисты называют «эффектом свидетеля». В «Слове пацана» этот феномен выкручен до предела, что заставляет задуматься: действительно ли эти люди надеялись, что матери или девочке поможет кто-то другой, или они просто не хотели замечать их?

5. Ложность идеалов и идеологии

«Назаметно для нас в нашу речь вошло слово „группировка“», — говорит диктор документального фильма, рассказывая об опасности подростковых криминальных банд. Эта фраза взята не из видео к уроку «Разговоров о важном», где она тоже смотрелась бы к месту, она прозвучала в одном из эпизодов «Слова пацана», в которой взрослые предприняли очередную попытку спасти свою молодежь. О том, почему подростки выбрали преступность в качестве выхода, они и авторы фильма умолчали.

Советская идеология, не сумевшая услышать голосов молодого поколения и обеспечить финансовое благополучие семей подростков, сделала возможным «казанский феномен», который, пускай и в меньшем объеме, копировался в некоторых других городах. Группировки не могли войти в речь незаметно, их жертвами становились многие.

Когда главное в жизни — выживание, значок комсомольца и партсобрания для подростков отходят на второй план, а на первый выходит стремление заработать, чтобы купить шапку маме, а утюг — бабушке. Такой исход кто-то называет выбором, но вряд ли в условиях Казани восьмидесятых он в целом есть: если за шаг вправо тебя бьют и грабят, а за шаг влево — уважают, неудивительно, что первый вариант становится не выбором, а единственным способом выжить, а не умереть от голода или закончить как отец — «работать на заводе и бухать».