Катрин де Витт оказалась в Пенсильванском университете вполне ожидаемо: она была активисткой и отличницей, и в первые две недели, не сбавляя темпа, записалась во все группы и присоединилась к той же студенческой общине, что ее родители, когда они учились в Стэнфорде. Но встретившись со своими однокурсниками, она впервые засомневалась в себе.
«Одна из моих новых подруг занималась фигурным катанием и участвовала в мировых чемпионатах. Другая была победителем в научном конкурсе, организованном компанией Intel. Все вокруг меня были такими интересными людьми! Хотелось бы и мне быть такой же».
Казалось, однокурсники имеют все, что можно только вообразить. Каждое утро администрация рассылала очередной мейл о достижениях студентов факультета. Некоторые девочки приходили на занятия в потрясающих нарядах и с идеальным мейкапом. У Катрин де Витт было акне. Кто-то обсуждал будущие престижные стажировки в известных компаниях.
Она же пока добросовестно пыталась справиться с домашними заданиями
Все вокруг нее, судя по фотографиям в сетях, каждый вечер бывали на потрясающих вечеринках, заводили новых друзей, и даже их еда в Instagram (запрещенная в России экстремистская организация) выглядела вкуснее.
Промежуточные результаты посреди семестра поместили Катрин не в топ, как это неизменно бывало в школе, а где-то посредине списка. Еще один удар по самооценке она получила, когда на лекции, бросив взгляд на мобильник сидевшего рядом с ней парня, прочитала: «С кем заговорить? С ней? Да я скорее прыгну с самолета».
Когда Мэдисон Холлеран, тоже первокурсница, по общему мнению талантливая и популярная, шагнула с крыши, в посвященном ей блоге Катрин написала: «Какого черта, девочка? Это я должна была уйти! Тебе было для чего жить!» Сама она к этому времени уже написала прощальные письма на розовой бумаге и купила пачку лезвий.
Быть счастливым легко и естественно
Мэдисон Холлеран была третьей из шести студентов Пенсильванского университета, которые ушли из жизни за тот год.
Американская статистика говорит о том, что более половины студентов колледжей сейчас имеют серьезные психологические проблемы, а депрессия и тревожность являются наиболее частыми диагнозами среди студентов.
В чем же причина? Еще в 2003 году в одном из исследований Университета Дьюка говорилось о том, какой стресс испытывают студентки, которым нужно быть «совершенными, но при этом без видимых явных усилий». В Стэнфорде есть даже название для этого явления — «утиный синдром».
Утка скользит по водной глади плавно и задумчиво — но это если не видеть, как под водой она безостановочно работает лапками.
Мне же хочется перевести это как «синдром утенка». Очень много нового после выпускных волнений обрушивается на первокурсника — новый город, жизнь в отрыве от семьи, другой ритм и новые знакомства.
И новые требования. Как справляются со всем этим студенты?
Директор психологической службы Пенсильванского университет Уильям Александер заметил, что нынешние первокурсники иначе реагируют на испытания: «Для некоторых студентов ошибка имеет невероятное значение. Малейшее замечание, то, что раньше, в наши годы, могло вызвать ощущение неудовлетворенности, чувство, что надо в следующий раз поработать больше, теперь воспринимается ими как приговор самому себе».
Мита Кумар, работающий в этой службе психологом уже 16 лет, говорит о том же. Получить вместо «отлично» отметку «хорошо» для некоторых из них значит рассыпаться на мельчайшие осколки: «То, что мы с вами бы назвали неприятностями, они ощущают как полный провал».
Катрин де Витт рассказывала, как с детства она знала, что должна учиться в элитном колледже. Хотя родители на нее не давили, тем не менее из их разговоров о том, как важно все делать хорошо, из рассказов о том, каких успехов достигают другие дети, она понимала, что от нее ожидают многого.
«Я чувствовала, что буду счастлива, если другие будут счастливы от того, что я делаю. Я человек, который живет по плану. У меня всегда есть план на год, на 3 года — даже на ближайшие 5 лет». Для себя она решила, что, окончив университет, будет преподавать математику.
А если встретит в колледже хорошего парня, они будут жить вместе долго и счастливо
Она просыпалась в 7:30, оставалась на собрания до 22:00, работала 10 часов в неделю в соответствии с условиями предоставленной ей финансовой помощи для обучения в университете и училась — наиболее подходящим эпитетом будет «яростно» — яростно готовилась к каждому занятию по математике.
Промежуточные итоги в середине семестра показали, что у нее всего лишь 60 из 100, — она решила, что провалит и дальнейшие испытания и с мечтой преподавать математику можно попрощаться. «Я видела четкую картину своего будущего, — говорит Катрин. — И когда она разрушилась, я не стала воображать себе другую картинку».
Боль от того, что она оказалась не той, кем считала себя, была невыносимой. Единственный выход, как ей подсказывала кривая логика депрессии, — уйти из жизни. Она узнала, возвращает ли университет деньги за обучение родителям студентов, которые покончили жизнь самоубийством, и стала наносить себе порезы, «чтобы приготовиться и привыкнуть к боли».
солнце в Instagram (запрещенная в России экстремистская организация)
Экзистенциальный вопрос «Зачем я здесь?» обычно сопровождает вопрос «Как я живу?». Мы определяем себя и то, чего мы стоим, исходя из сравнения с теми, кто нас окружает. В эпоху, когда значительная часть общения происходит в интернете, такие сравнения делаются после взгляда на экран, а изображение на нем мы принимаем за истину.
Забывая, что изображение до этого тщательно редактировалось и является, как любое фото или любой рассказ о себе, лишь частью большой картины, и кроме того, очень субъективной ее частью. Современные средства коммуникации вносят огромный вклад в формирование искаженного восприятия других людей.
Студенты не верят, что кто-то еще кроме них может испытывать страдания.
Директор психологической службы Корнелльского университета Грегори Еллс отвечает студентам, которые рассказывают, что все кроме них выглядят счастливыми:
«Я иду на работу и, здороваясь со всеми, отмечаю: «у этого студента депрессия и он недавно начал курс антидепрессантов»,
«вот этот недавно лежал в госпитале», «у нее нарушения пищевого поведения». Как психотерапевт я знаю очень многое о том, как отличается внешняя картинка от того, что внутри».
Экзистенциальная импотенция
Самоубийство Мэдисон Холлеран показало, каким бывает контраст между яркими картинками в инстаграме (запрещенная в России экстремистская организация) и темнотой в душе. До последнего дня Мэдисон постила солнечные, яркие снимки, на которых она улыбается, дружески толкает кого-то из друзей на вечеринке, но своей старшей сестре она рассказывала, что ее жизнь не идет ни в какое сравнение с жизнью ее бывших одноклассников, с постами тех, с кем она вместе училась в школе.
За час до того, как она убила себя, Мэдисон запостила в Instagram (запрещенная в России экстремистская организация) последнее фото, нежное и романтичное, сделанное ею с той самой крыши, — мерцающие сквозь ветки деревьев праздничные огни на площади Риттенхауз.
Вместо того чтобы думать: «я сделал это не так уж хорошо», студенты думают: «я плохой»
Вместо «я потерпел неудачу» или даже «я провалился» они думают: «я неудачник». Культурный феномен перфекционизма и гиперответственности в США породил поколение детей и их родителей. которые сверхфиксированы на успехе, но не умеют проигрывать.
Декан первокурсников в Стэнфорде Джулия Литкот-Хеймс говорит: «Я задавала на встречах с нашими новыми студентами простые вопросы, и они повергали их в ступор. Они могли рассказать о своих достижениях, но не могли мне ответить, например, на вопрос «кто я»!»
В то же время родители-«вертолеты», которые, как известно, «зависают» над своими чадами, трансформировались в родителей-«газонокосилок», которые буквально срезают малейшую травинку, которая бы помешала передвижению их ребенка. И их дети встречают такую заботу весьма благосклонно. Она назвала невозможность противостоять трудностям, делать жизненные выборы и недостаток самоосознания у современных студентов «экзистенциальной импотенцией».
Розы в корзине
Тем временем Катрин де Витт написала родителям и всем друзьям прощальные письма на розовой бумаге с розочками и аккуратно сложила их стопкой на своем столе. На ее счастье соседка по комнате успела заметить, что она перестала ходить в столовую, и пустилась в расспросы о ее здоровье. Кэтрин призналась, что действительно была в депрессии, но та уже прошла.
В подтверждение она со смехом показала свою пачку прощальных писем и тут же выбросила их в корзину. Но вернувшись несколько часов спустя в комнату, ее соседка увидела, что письма снова лежат аккуратной стопочкой на столе, и побежала к декану. Катрин вызвали к факультетскому психологу, и тот настоял на госпитализации.
Спустя полгода, после серьезного лечения она вернулась на факультет.
И после слабых оценок, с которых началась эта история, со временем она оказалась в топе списка, совсем как в школе. Но теперь она относится к этому спокойно, говорит, что не спешит со специализацией и вообще не будет жестко планировать будущее, пока не наберется опыта.
