Она злится. Теребит в наманикюренных пальцах какую-то бумажку, резко отбрасывает ее, вскакивает, снова садится. «Ну сколько же можно?! Я зарабатываю даже больше, чем мне нужно, я вырастила двоих детей, я сделала карьеру. Но как только я прихожу к родителям, они видят все ту же Машу-растеряшу, вечно витающую в облаках!» Марии 41 год, она – директор по маркетингу в крупной компании. Разражаясь гневной тирадой, она не замечает, что говорит голосом обиженной маленькой девочки: «И главное, я тут же начинаю себя чувствовать так, будто мне и правда 6 лет! Я опять ничего не умею, не понимаю и не могу постоять за себя!»
Когда близкие отказываются признать нас теми, кем мы стали, это настоящая пытка. Выходит, все наши достижения не имеют никакого значения? Мы не смогли добиться уважения родителей, не сумели освободиться от их влияния, пусть даже и самого благотворного... Великое множество мужчин и женщин, подобно Марии, страдают из-за того, что в родительской семье не чувствуют себя взрослыми. Куда только деваются наши дети и карьеры, автомобили и дачи, стоит нам лишь пересечь порог родительского дома? Почему мы снова и снова, охотно или против воли, включаемся в затверженный с детства сценарий, который раз и навсегда отвел нам роль Маши-растеряши, мальчишки-сорванца, зубрилы или маменькиного сыночка?
Прощание с костюмчиком
Почему? Да потому что сами этого хотим, пусть и не отдавая себя отчета. В психологии такое «возвращение в детство» называется регрессией. «И даже если детство было не очень счастливым, регрессия – это все равно удовольствие, – объясняет психоаналитик Михаил Ромашкевич. – Более того, в каком-то смысле регрессия и удовольствие – это вообще синонимы. Каждый шаг взросления сопровождается отказом от детских удовольствий в пользу более взрослых, но они всегда оказываются все менее сладкими. А сладость детства остается в нас недостижимой мечтой, к которой мы и возвращаемся при первом удобном случае». Разумеется, на сознательном уровне мы можем сколько угодно возмущаться, что с нами ведут себя как с маленькими. Но бессознательное не обманешь.
«Отделение подрастающего индивида от авторитета родителей – один из самых необходимых, но и самых болезненных результатов развития... Можно предположить, что каждый нормально сформировавшийся человек в известной мере осуществил его», – писал *. Нам нужно ощутить, что в нас видят личность – с собственным потенциалом и своими особенностями. Это признание необходимо, чтобы выстроить свое «Я».
Но далеко не всегда отделение проходит гладко. И дело не в подростковых бунтах, это как раз норма: каждый в отрочестве и юности проводит ревизию доставшихся от родителей жизненных ценностей. Проблема в том, что некоторым не удается эту ревизию закончить: они словно бы так и не вырастают из своих детских костюмчиков. Костюмчик ведь так знаком и дорог, он придает уверенности, напоминая, что на свете есть хотя бы одно место, которое точно никуда от нас не денется, где нас всегда будут любить. К тому же нам может быть страшно утратить вместе с детской ролью и родительскую любовь. Наконец, мы можем стремиться – осознанно или нет – сохранять равновесие в семье. На первый взгляд, от этого выигрывают все: родителям легче не замечать, что они стареют. А братья и сестры могут свободнее устраивать свою жизнь – они ведь не бросают родителей на произвол судьбы, у тех есть кто-то, кто служит островком стабильности. В самом худшем случае, сживаясь с детским костюмчиком, мы строим не свою, а чужую жизнь. «Моя работа, моя жена, даже имена моих детей – я вдруг понял, что всегда делал все, чтобы угодить родителям. И никогда не был самим собой», – грустно признает врач Илья в свои 56 лет.
Упражнение:
Напишите своим родителям
Видение фактов – вещь очень личная, тем более когда речь идет о нашем детстве. Вполне возможно, наше восприятие детской реальности совершенно не совпадает с ощущениями наших родителей. Если так, упреки могут привести к бурной конфронтации или же просто остаться неуслышанными. Но есть упражнение, которое рекомендуют в подобных ситуациях многие психоаналитики. Попробуем написать родителям письмо. Его не нужно отправлять, оставим его себе. Уже само то, что мы его написали, может помочь разобраться, чего же нам не хватало тогда – и что терзает нас до сих пор. Упражнение на катарсис.
«Когда я был маленьким, а ты...
не пришел на мой спектакль в конце учебного года; не замечал, что меня обижают в школе; не хотел на ночь оставлять включенный свет в коридоре; запрещал мне плакать; кричал на меня ни за что; не давал мне играть с другими детьми, и так далее, …я чувствовал себя... ненужным; таким одиноким; отвергнутым; идиотом; посмешищем; объектом манипуляции; лишним; невидимкой; разочарованием; нелюбимым; менее любимым, чем другие (мой брат, сестра), и так далее.
Мне было нужно, чтобы ты...
интересовался мной; утешил меня; прислушивался ко мне; объяснил мне; доверял мне; проводил со мной больше времени; был внимательнее; был ласковее, и так далее.
А теперь, когда я стал взрослым, мне бы хотелось...
чтобы ты перестал меня критиковать; чтобы мы проводили больше времени вместе; чтобы ты принял меня таким, какой я есть; чтобы ты уважал мою потребность в дистанции; чтобы ты оставил меня в покое, и так далее».
Родители тоже бессознательно стремятся к тому, чтобы дети не взрослели, отмечает Михаил Ромашкевич: «Регрессия – обоюдный процесс: если дети маленькие, значит, сами они остаются молодыми и сохраняют полную власть». И чем мы старше, тем труднее выбраться из замкнутого круга: родители стареют, их не хочется огорчать. Но и мириться с тем, что с нами обращаются как 30 лет назад, все тяжелее. Вот почему семейные обеды под родительским кровом часто оборачиваются ссорами. Наша потребность во внимании к себе нынешним прорывается в самый неподходящий момент... и остается неудовлетворенной, а то и приводит к кризису отношений.
Этого можно избежать, став действительно взрослым. Обижаться и упрекать – позиция ребенка, который ждет, что всемогущие родители удовлетворят его потребности. Покинуть детство, считал Фрейд, значит «свергнуть» родителей, признать, что они не являются ни монстрами, ни богами. Они сделали, что могли, и возмещения ущерба не будет.
Создавая свою семью, многие обретают в ней силы, чтобы вырваться из круга повторений. «Рождение собственных детей подобно появлению зеркала, – говорит Михаил Ромашкевич. – В нем мы видим проблемы, пережитые в отношениях со своими родителями. И можем рассмотреть их и попытаться исправить – а не зажмуриться и повторить те же ошибки».
Важна и верная дистанция в общении с родителями. Только установив ее, мы можем по своей воле переходить из одного состояния в другое. Играть в ребенка, когда хотим, чтобы нас приласкали, или когда видим их потребность побыть именно мамой и папой. А потом, вернувшись в сегодняшний день, ощущать себя с ними взрослыми среди взрослых.
* З. Фрейд «Семейный роман невротиков» (Азбука-классика, 2009).
Лилия, 39 лет, хореограф
«Чтобы повзрослеть, мне пришлось начать все сначала»
«Мне было 28, когда мой первый брак – результат безумной любви в 18 лет – распался. Я ушла от мужа «в никуда», отвезла дочь к родителям и, очнувшись от десятилетнего оцепенения, сначала просто не могла надышаться. Новая жизнь, впечатления, друзья, работа, и все это в декорациях любимого Петербурга… Но однажды близкий друг произнес слова, которые запали мне в душу: «Ты же мама и должна быть рядом с ребенком». Наверное, они совпали с ощущениями, которые подспудно не давали мне жить. Что это было – чувство вины, ответственности, долга, в общем-то неважно, главное, у меня нашлись силы собраться и уехать. До сих пор помню, как по перрону за поездом бежали двое моих лучших друзей – так не хотелось расставаться… Меня не смущало возвращение в родительскую семью – она всегда была для меня местом, где можно переждать любую бурю. Я не сомневалась, что все сделала правильно, но при этом мне было грустно и одиноко. Я поправилась, перестала смотреться в зеркало, ходила в каком-то бесформенном пуховике и работала, работала, работала. Приходили мысли, что зря ушла после восьмого класса из школы в училище и не получила хорошего образования, что так рано вышла замуж и потеряла десять лет жизни… На переосмысление того, что было, ушло пять лет. Теперь я понимаю, что они были мне необходимы, чтобы повзрослеть и, даже живя с родителями и чувствуя их поддержку, научиться быть автономной, обеспечивать себя и свою дочь, отвечать за себя. А однажды, вдруг, мне захотелось чего-то нового, праздника, забытого ощущения легкости и свободы. Я купила мини-юбку. Правда, надела ее не сразу. Но когда решилась, многие говорили, что меня не узнать. Хотя, конечно, это была я, только уже другая. Все изменилось. Пришли силы сделать следующий шаг, жизнь перестала казаться чужой».
Записала Елена Шевченко
