«У меня был секс с психологом»

«После двух встреч с психотерапевтом я должна была записаться на следующую, но медлила. Через неделю он позвонил сам, спросил, что случилось, сказал, что беспокоится», — 38-летняя Инна рассказывает историю своего романа без особого волнения. Это было семь лет назад, эмоции успели улечься.

«Я соврала, что уезжала. Потом мне стало неудобно, что он волнуется обо мне, а я пренебрегаю этим, и я перезвонила. На эту встречу я оделась особенно тщательно, сама не знаю почему. В конце сеанса он спросил о планах на вечер, я ответила, что свободна. Мы поужинали вместе, и я подарила ему диск с фильмом, который мне понравился. Потом он позвонил и предложил обсудить этот фильм. В тот раз мы пошли в кино. На следующий раз мы снова ужинали... а потом бросились друг к другу — это было как вспышка. Он вернул мне деньги за предыдущие сеансы.

Наш роман длился три месяца, а потом дошел до точки, когда мне пора было принимать решение, уходить от мужа или нет. Нужен был серьезный разговор, но ни один из нас на него так и не решился. Отношения постепенно сошли на нет. А та проблема, с которой я пришла, просто потеряла значимость в сравнении с этой бурей чувств».

Среди американских психотерапевтов 12% мужчин и 3% женщин вступали в сексуальные отношения со своими клиентами¹. Российской статистики на этот счет нет, однако в Сети регулярно появляются рассказы тех, кто подвергся домогательствам со стороны психолога. При этом такое поведение считается грубейшим нарушением профессиональной этики. Почему?

Что в этом плохого?

Для Инны история закончилась без видимого вреда. Правда, она не получила той психологической помощи, за которой пришла на терапию, но не была обижена или оскорблена. Однако последствия близости с психологом могут быть для клиента более драматичными — начиная от сомнений в собственной ценности и заканчивая суицидом².

Мы обращаемся к специалисту, чтобы разобраться в своих чувствах и научиться строить более открытые, свободные и гармоничные отношения с другими людьми, но вместо этого возникает еще одна сложная, запутанная и травмирующая связь. Вдобавок происходит обман: фокус внимания смещается с потребностей клиента на желания терапевта и тем самым психотерапия фактически прекращается. Клиент же пребывает в заблуждении, что он все еще получает помощь.

У практикующего терапевта не может быть других интересов кроме интересов клиента. Но когда у него возникает сексуальная заинтересованность, роли меняются: он начинает преследовать и защищать собственные интересы. Иногда доходит до того, что он угрожает раскрыть личные тайны клиента, если тот пожалуется на сексуальные домогательства, или внушает ему чувство вины, перекладывая на него ответственность за произошедшее.

Клиенты соблазняют сами?

«Потом он сказал: «В этот день ты была одета так, что я понял — девушка готова, и можно не бояться отказа», — вспоминает Инна. Приходя на терапию, многие действительно начинают неосознанно флиртовать.

Дело в том, что, когда мы обращаемся за помощью, будь то психологическая, медицинская или любая другая, мы попадаем в ситуацию зависимости и неопределенности. Мы волнуемся, не зная, что с нами будет, каким способом нам помогут, но надеемся на знающего, умного и могущественного специалиста. То есть возвращаемся в психологическое состояние, знакомое с детства, когда власть над нами была у родителей. И от того, насколько мы им нравимся, насколько «соблазняем» на хорошее к нам отношение, зависело наше благополучие и жизнь.

С психотерапевтом мы невольно воспроизводим это свое детское поведение, рассчитанное на то, чтобы заслужить нежность, уход и заботу. Мы кокетничаем, надеясь, что к нам отнесутся лучше, окажут более действенную помощь, а вовсе не стремясь к сексуальной близости. Но как бы провокационно мы ни одевались и ни вели себя — это часть нашего привычного образа действий, и задача терапевта — работать с ним для нашей пользы, а не эксплуатировать его для своей выгоды.

Ответственность за то, чтобы флирт не перешел в чувственную связь, целиком лежит на психотерапевте.

Почему психолог это делает?

Побудительным мотивом сексуальных притязаний психотерапевта служит чаще всего не столько его сексуальная неудовлетворенность, сколько наслаждение своим могуществом. То есть происходит злоупотребление властью, даже если терапевт искренне верит, что он таким способом «спасает» клиента. Увы, это никогда не соответствует действительности.

В основе его действий — личные потребности и стремления, которые он может и не осознавать — в частности, потребность в любви, уважении, восхищении. Они есть у всех, разница в том, что профессия психотерапевта предполагает, что эти потребности (как и другие) осознанны и профессионал находит способы удовлетворить их за пределами взаимодействия с клиентами (среди коллег, друзей и близких).

Осознание своих потребностей, чувств и контроль над ними психотерапевт обретает, проходя личную терапию, в которой он сам занимает место клиента. Однако далеко не во всех помогающих профессиях личная терапия — условие получения диплома. Например, гипнологи, специалисты по НЛП, психологи-консультанты не обязаны проходить личную терапию.

В государственных учреждениях психотерапией имеют право заниматься только выпускники медицинских вузов. Но и они не обязаны сами проходить терапию, а в «клятве российского врача», в отличие от клятвы Гиппократа, нет обещания избегать сексуальных контактов с пациентами.

Вступать в непсихотерапевтические отношения с клиентами провоцирует и культурная установка, присущая современному российскому обществу, — склонность к «двойным отношениям». Она проявляется в том, что друзей берут на работу, заводят романы на службе, врачам дарят подарки, оказывают услуги учителям. Недопустимость такой разновидности «двойных отношений», как секс с клиентом, в таких условиях осознают не все.

Но это не может быть ни извинением, ни оправданием — профессионал обязан ясно понимать, что он делает и к каким последствиям приведут его действия. Если терапевт испытывает сексуальные желания по отношению к клиенту — это его психологическая проблема. Тогда он отправляется на супервизию (анализ работы с более опытным коллегой) и разбирается в своих чувствах. Вместе с супервизором он также решает, можно ли считать его желания препятствием для продолжения психотерапии — и если да, то направляет клиента к другому терапевту.

А если это любовь?

Отношения между терапевтом и клиентом не могут быть любовью. Они изначально неравноправны и возникают в специально созданных условиях близости: терапевт сфокусирован на клиенте. Из-за этого в ходе терапии появляется ощущение: меня как человека глубоко понимают и принимают, и в ответ я испытываю благодарность и симпатию. Безопасность и поддержка, которые обеспечивает психотерапевт, также открывают перед нами возможность проявлять свои сексуальные импульсы, которые в обычном (небезопасном) окружении мы подавляли.

К симпатии может прибавиться влечение, и в результате мы будем переживать влюбленность в терапевта. Он выполняет для нас роль символической фигуры, на которую мы свободно проецируем свои чувства. Ведь мы встречаем его не в реальной обстановке, где можно видеть, как он проявляет себя в разных ситуациях, а в кабинете, практически ничего о нем не зная, — его образ создан нашими фантазиями.

Поэтому и для терапевта, и для клиента важно ясно понимать различие между сексуальным переживанием и сексуальным действием. Переживания — важная часть опыта каждого человека и, соответственно, психотерапевтического процесса. Но сексуальные действия недопустимы ни во время сеансов, ни после них, ни по окончании терапии. Это использование клиента, его уязвимости и незнания: ведь он не отдает себе отчета в том, что его чувства адресованы символическому объекту, а не реальному человеку.

Клиент всегда переживает сильнейшее разочарование (даже если его не унижают и не бросают), обнаружив, что его у терапевта за пределами его профессиональной роли есть собственные потребности, что он не готов идти ему навстречу и жертвовать своими интересами.

Но что же делать, если оба — и терапевт, и его клиент — верят, что случилось чудо и их чувства друг к другу — не результат психотерапевтического взаимодействия, а подлинная любовь? Наши эксперты единодушны: профессиональный долг психотерапевта состоит в том, чтобы немедленно прекратить терапию, перестать встречаться, направить клиента к другому специалисту, а самому пройти супервизию и личную терапию. Только после этого они могут встретиться и проверить свои чувства в реальной жизни.

Какие у нас отношения?

Не любые отношения с психологом — психотерапия. «Я позвонила ему договориться об условиях, а он ответил, что денег за помощь не берет, предложил для начала приехать к нему познакомиться, — вспоминает 25-летняя Мария. — Объяснил, что ведет бизнес-тренинги, а знакомым просто помогает советами». Три месяца она приезжала раз в неделю, они пили чай, говорили о ее делах.

«А потом однажды мы из кухни переместились в спальню, — признается Мария. — После этого каждая встреча заканчивалась сексом». Марию беспокоила неопределенность: у них не было общих знакомых (кроме того человека, который дал ей телефон психолога), они никуда вместе не ходили, не обсуждали свои отношения. Еще через полгода она решила прекратить встречи... и это легко удалось: «Я просто не позвонила. Ждала, что он позвонит сам, и тогда я объясню, что меня не устраивает неясность между нами. Но он не проявился. Неприятно думать, что я так мало для него значила. Он даже не счел нужным узнать, что произошло!»

Чтобы избежать разочарований, важно знать: психотерапия — не любые отношения с психологом, а то, что происходит после заключения «контракта» — устного или письменного договора между клиентом и специалистом об оказании помощи, о целях и методах работы, об условиях, количестве встреч и их стоимости. Контракт обеспечивает соблюдение границ и устанавливает дистанцию между клиентом и психологом.

Сегодня мы как потребители психологических услуг становимся все более квалифицированными. Но все же иногда попадаем в ловушки самообмана, пытаясь получить совет или поддержку бесплатно. Если мы не обсуждаем условия, на которых нам оказывают помощь, то лишаем себя возможности решить, подходят нам эти условия или нет. А когда мы чувствуем себя обязанными, благодарными или виноватыми (что происходит при бесплатной помощи), нами гораздо проще манипулировать.

Под нашу ответственность

В странах Евросоюза и Северной Америки сексуальные контакты между психологом и клиентом рассматриваются как административное или уголовное правонарушение и преследуются законом. В России таких законов нет. Но во всех профессиональных кодексах сексуальная связь с клиентом рассматривается как недопустимая.

В случае сексуального злоупотребления со стороны психолога клиент может обратиться с жалобой в этический комитет профессионального сообщества, к которому тот принадлежит. Результатом в большинстве случаев будет исключение специалиста из профессионального сообщества и осуждение коллег. В крайнем случае — при изнасиловании — нужно обратиться в полицию: это уголовное преступление.

Так будем внимательны, выбирая психотерапевта. От наших решений во многом зависит, насколько квалифицированную помощь мы получим.