«Я живу в какой-то постоянной тоске, – начинает Анна, 25 лет. – C трудом закончила институт, понемногу работала в разных местах, но получила только отрицательный профессиональный опыт. Сейчас у меня нет работы, и все попытки ее найти заканчиваются безрезультатно. Единственное место, где я себя хорошо чувствую, – это дома перед телевизором. По несколько часов в день я смотрю телесериалы и испытываю чувства, которые никогда не могла бы испытать в реальности».
Роберт Нойбургер: «Вы живете одна или у вас есть друг?»
Анна: Последние три года я живу с Марком. Он блестящий профессионал и никак не может понять, почему я пускаю работу на самотек. Он вообще уверен в том, надо жить активно, действовать.
Р. Н.: У вас близкие отношения с родителями?
Анна: Я не часто с ними разговариваю. Они прагматики и плохо понимают то, что я чувствую. И потом, они из другого поколения.
Р. Н.: Вы младший ребенок в семье?
Анна: Да, у меня есть брат – ему 38 лет, и сестра, ей 30. Они тоже считают, что мне хорошо было бы где-нибудь работать. Но поскольку я живу с другом, они не очень на этом настаивают.
Р. Н.: Почему вы говорите о своем профессиональном опыте как о неудачном?
Анна: Я работала в издательстве, которое пошло ко дну. Меня уволили, как и других женщин – только женщин! И теперь, когда я ищу новую работу, у меня оказывается «недостаточно опыта».
Р. Н.: Вы чувствуете, что по отношению к вам работодатели поступают несправедливо?
Анна: Да. И мне очень обидно.
Р. Н.: До того как попасть под сокращение, вы думали о том, что к мужчинам относятся лучше, чем к женщинам?
Анна: Да. (После паузы). Пожалуй, да.
Р. Н.: Можно ли сказать, что родители поддерживают вашего брата больше, чем вас?
Анна: Нет, не думаю. Но рядом с ним отец как-то тушуется. А брат ведет себя по отношению ко мне скорее как отец, а не как старший брат. Я боюсь его оценок, его осуждения. А мама мне всегда говорила, что надо остерегаться мужчин, что я должна быть независимой, обеспечивать себя сама, что нельзя быть «на службе» только у мужа. Она сама домохозяйка, всегда чувствовала себя служанкой у отца и с трудом это переносила.
Р. Н.: У вас сложилось отрицательное восприятие отношений мужчины и женщины из-за семейного опыта вашей матери и из-за ваших собственных отношений с братом. В какой степени это отражается на ваших отношениях с Марком?
Анна: Мы постоянно конфликтуем на эту тему. Я независимо от своего желания оказалась домохозяйкой, а он этим пользуется — считает, что я должна все делать по дому.
Р. Н.: У вас есть друзья?
Анна: Да нет… Я хочу, но не решаюсь с кем-то дружить, боюсь сравнивать себя с другими и слышать их вопрос: «Ну, а чем ты занимаешься?»
Р. Н.: Анна, а если бы не обстоятельства, что бы вы хотели делать в жизни? Есть ли что-то, что вас увлекает?
Анна: Кучу всего. Я бы хотела участвовать в группе художниц-феминисток, которые выражают себя при помощи вышивания. Это такой способ напомнить о старинном женском занятии, типичном именно для домохозяек, и применить его революционным образом.
Р. Н.: Вы сказали, что боитесь сравнивать себя с другими людьми? Вам стыдно?
Анна: Да, немного… (Плачет.)
Р. Н.: Ну, это неудивительно. Вам не хватает признания — вы не реализовались в профессиональной области, родители вас не понимают…
Анна: Когда я говорю им о своих планах, они всегда спрашивают, что по этому поводу думает Марк. А если я его брошу, они мне скажут, что я неправа, что он был очень хороший, что лучше я не найду…
Р. Н.: Ваши родители и брат считают, что женщина существует только как приложение к мужчине. Откуда у них эта идея?
Анна: Моя бабушка, мамина мать, так считала. Она очень страдала от своей зависимости от отца, а потом от деда и пыталась изменить эту ситуацию. В юности пошла работать, но у нее ничего не получилось.
Р. Н.: То есть вы оказались подчинены «двойной связи». Вам говорят: «Мужчины ничего не стоят, остерегайся их, будь самодостаточной», и одновременно: «Ты существуешь, только если у тебя есть мужчина». Это смущает, не правда ли?
Анна: Да, это противоречиво.
Р. Н.: Я пытаюсь понять, почему вы чувствуете себя загнанной в угол. Но что остается делать, когда хочешь подчиниться сразу двум противоположным указаниям? В результате не движешься ни в ту, ни в другую сторону.
Анна: Точно. Я больше никуда не хожу, сижу дома, и в то же время дома я задыхаюсь (плачет). Поэтому я и прячусь в эти сериалы – только так я испытываю эмоции, чувствую, что живу полноценной жизнью.
Р. Н.: Что вы смотрите?
Анна: «Декстер». Это история об одном мальчике, который в детстве стал свидетелем жестокого убийства матери и вырос психопатом. Его усыновил полицейский из криминального отдела и научил, что единственный способ сопротивляться своим кровожадным наклонностям – следовать кодексу правил. Или «Отчаянные домохозяйки». Или «Тайный дневник девушки по вызову», основанный на реальной истории, – про студентку, которая стала оказывать эскорт-услуги, чтобы оплатить учебу. Она показана как свободная женщина, которая полностью принимает себя такой, какая она есть.
Р. Н.: Значит, вы при помощи сериалов можете переживать свои кровожадные наклонности и доминирование в отношении мужчин? (Смеется.) Неплохо!
Анна: Иногда это мне помогает освободиться от внутреннего напряжения, помогает поплакать.
Р. Н.: Думаю, у вас накопилось достаточно гнева по отношению к матери, к отцу, который не слишком-то вас защищал, к брату, который всегда давил на вас… Он никогда не проявлял жестокости?
Анна: Нет, но он ко мне относился очень строго, прямо как инквизитор.
Р. Н.: Особенно когда вы стали девушкой?
Анна: (После паузы.) Думаю, да. Он упрекал меня, что я эксцентрично одеваюсь, что слишком многого хочу в профессиональной области… Наши родители – рабочие, брат, как и они, считает, что я не должна выходить за рамки нашего социального круга.
Р. Н.: А вы нарушили правила… И теперь, когда вас постигла неудача, это особенно тяжело – получается, что они были правы.
Анна: Вот именно. Я все поставила на карту, я столько вынесла, чтобы добиться успеха… И в результате – ничего… (плачет).
Р. Н.: Я вижу вашу ситуацию как атаку на достоинство. Достоинство женщины, профессиональное достоинство… И к тому же еще это двойное семейное послание – неудивительно, что вы оказались в такой трудной ситуации. Теперь надо подумать, как из нее выйти. Я вижу два пути. Один из них такой: вы могли бы пойти учиться. Просто так, не думая о профессии, – ваша задача сейчас не заработать денег, а обрести достоинство. Слушая вас, я пришел к выводу, что учеба поможет вам справиться с этой задачей. Кроме того, мне кажется, было бы неплохо пройти курс психотерапии, но этого недостаточно. Я вижу небольшую проблему отношений в паре, но она легко разрешится, если вместе со своим другом вы встретитесь с психологом.
Через месяц:
Анна: Консультация психотерапевта помогла мне разобраться в моих желаниях, в том, чего я хочу, и назвать словами то, что я чувствую. Мне понравилось, что терапевт поддержал мое желание учиться, и я начала действовать в этом направлении. В то же время я получила предложение работы, и мне кажется, это взаимосвязано. И еще я надеюсь продолжить консультации с психотерапевтом.
Роберт Нойбургер: Было бы легко и удобно диагностировать у Анны депрессию, учитывая все ее обстоятельства. Но это означало бы «закрыть» ее в рамках судьбы, перед которой она бессильна. Или же выписать антидепрессанты, которые на самом деле лишь изменяют настроение. Гораздо важнее было найти причины ее душевного состояния. И не стоит валить все на звезды или на гены! В случае Анны, мне кажется, ясно видно, что она страдала прежде всего от раненого достоинства, от того, что ее надежды потерпели крушение. Предложение пойти учиться в данной ситуации представляется наилучшим «лечением».
В целях конфиденциальности мы изменили имя и некоторые личные данные. Запись разговора публикуется с сокращениями и с согласия Анны.
