«Это был вопрос жизни и смерти. Знаете такое выражение? Его смысл я по-настоящему почувствовал тем летом. Оказавшись в воде, я вдруг осознал, что происходит: мне было холодно, а рядом барахтался человек, пытаясь удержаться на плаву.
«Смогу ли я его спасти? Почему он тут оказался? Что произошло? Что я тут делаю?» Все эти вопросы теснились у меня в голове, но в то же время я почувствовал большой прилив сил, энергии. У меня было мало времени. Я повторял себе: «Я должен плыть. Только бы не упустить его. Надо, чтобы он выжил».
Потом журналисты представили меня героем. Но тогда я был в ужасе. Особенно когда уже подхватил его, а он потерял сознание. Это было страшное зрелище! Его жизнь в буквальном смысле слова была в моих руках.
Вытащив его на берег, я почувствовал какую-то опустошенность — наверняка от физической усталости. Приехала скорая, его унесли, а я остался там, один, совершенно оглушенный. У меня все это вновь и вновь прокручивалось в голове, как кино, в котором я играю роль, но подробности сюжета мне неизвестны. От этого становилось не по себе.
И я решил поехать в больницу, даже не заезжая домой переодеться. Мокрый, замерзший, но мне на это было наплевать.
Мне было важнее другое: я хотел узнать, что с тем человеком и почему он тогда прыгнул с моста
Но в больнице никто не захотел со мной разговаривать. Мне сказали, что идет расследование и что «только родственники имеют право знать». Эта фраза меня по-настоящему задела; я почувствовал себя так, будто у меня отобрали историю, которая произошла со мной. Потому что это ведь была и «моя» история, мне нужно было ее понять, узнать ее полностью.
Спустя несколько дней я узнал из прессы, что это была попытка самоубийства. Тому человеку было около двадцати лет, и он был бездомным. Но напрямую я от него никаких вестей не получил. Я спрашивал через журналистов. Ничего.
Я не ждал от него слов благодарности; мне просто нужно было знать, что с ним, как он поступил с тем вторым шансом, который я ему, можно сказать, дал. Выберется ли он из этой ситуации? Помог ли ему тот случай осознать, как ценно быть живым? Смог ли он заново обрести силы, надежду, желание жить?
На самом деле меня ужасала мысль о том, что он опять захочет умереть, что он задумает снова броситься с моста. Я говорил себе, что не вынесу этого. Почему? Трудно объяснить… Я думаю, у меня тогда возникло чувство, что я в ответе за него. Это было странное ощущение: я чувствовал себя связанным с человеком, которого не знал.
Единственное, что я о нем понял лучше, чем кто бы то ни было, это то, что он не хотел умирать
Точнее, это желание длилось всего одно мгновение — когда он прыгал с моста. Но когда он оказался в реке — тогда уже нет, он хотел жить. Я это знал.
Я услышал это в его крике о помощи, я увидел это в его глазах. Когда я его поддерживал в воде, до того, как он потерял сознание, он не сводил с меня глаз. В его глазах — никогда не забуду их выражение — была паника, страх. Он уже не хотел умирать. На самом деле он хватался не столько за меня, сколько за жизнь.
Именно в этот момент я почувствовал себя по-настоящему связанным с ним — конечно, физически, но и духовно тоже. Нас соединяла какая-то невидимая нить, очень непрочная, она в любой момент могла оборваться. Вместе мы одолели смерть и спасли его жизнь. Нашу жизнь.
У меня еще оставался другой терзавший меня вопрос: почему я прыгнул в воду? Конечно, я спортивный, физически крепкий парень, но в тот момент я вовсе не был уверен в своей способности спасти утопающего. Приходится считать, что эмоционально я был готов это сделать. Может быть, потому, что этот момент разбудил во мне память о многих ситуациях выживания, с которыми мне пришлось столкнуться в детстве.
Эта история не была случайной в моей жизни… Отец у меня ливанец, а мать француженка — она умерла, когда мне было 8 лет. Меня привезли во Францию в 13 лет, во время израильских бомбардировок Ливана, так что мне пришлось пережить утраты и расставания очень рано. Все это неосознанно формировало меня.
Несмотря на страшную боль этих потерь, на кошмар войны, я устоял на ногах благодаря любви и поддержке моих родных
Это они дали мне возможность расти, развиваться, стать личностью… хотя я бы мог совершить то же самое, что тот молодой человек. Именно поэтому его попытка самоубийства меня так потрясла.
Я мог быть на его месте, и не раз. Когда остаешься без матери, трудно даже представить, как жить дальше. Но с годами я понял, что для меня существует возможность двигаться дальше даже без нее, что я свободен в своем выборе. И что я могу снять ботинки и прыгнуть в Сену без всяких вопросов — просто потому, что обязательно нужно спасти человека, который тонет.
Это ведь так естественно, в конце концов. Я видел, как помогали другим людям, мне самому помогали, и я помог. Круг замкнулся.
Что для меня было благотворно в этой ситуации — это то, что я смог применить на деле те принципы, которые прививала мне мать. Она говорила мне о сочувствии и уважении к людям.
Это абстрактные слова для ребенка, которым я тогда был, но они обрели конкретный смысл, проросли во мне, когда я услышал тот крик о помощи. Как будто сразу моя личность стала крупнее, полнее, что ли…
Я испытал гордость за то, что поступил в согласии со своими убеждениями
Меня часто спрашивают, «похоже ли это на меня» — спасти человека или вообще проявлять храбрость. Я отвечаю, что нет. Но при этом, если бы я не стал его спасать, это было бы непохоже на меня. Это может показаться странным, но для меня это действительно так.
Я кинулся в воду потому, что у меня в каком-то смысле не было выбора: я так поступил не для того, чтобы стать «героем», и даже не с мыслью «спасти жизнь»; меня подтолкнули те установки, которые были во мне заложены. Это не мой «разум» кинулся в воду, а все, чем я являюсь, все то, чем меня сделала история моей семьи, полученное мною воспитание, любовь моих родных.
Теперь, оглядываясь назад, я отдаю себе отчет еще и в том, что это спасение изменило мои представления об окружающих людях. Особенно о моих приятелях, сверстниках. Когда они начинают жаловаться, что не могут куда-то сходить с понравившейся девушкой, я не могу отделаться от мысли, что это сущая ерунда. Конечно, свидания, кафе, цветы — важная часть жизни молодых людей, но это все мелко по сравнению с тем, что действительно придает смысл существованию.
Сегодня я всем своим существом понимаю, насколько драгоценна жизнь. Это для меня не просто сказанная кем-то фраза, это мой личный опыт. Я чувствую, как хрупко наше существование. И я думаю, что этот случай помог мне укрепить веру в себя и в то, что я на многое способен.
То, что я рискнул своей жизнью ради другого, не оставляет во мне места сомнению. Мне всего лишь 18 лет, но я чувствую, что это спасение сделало меня мужчиной. По крайней мере, я понимаю и принимаю свою ответственность за все, что со мной происходит. Вот чем я обязан человеку, которому спас жизнь. Что же до него, то я примирился с мыслью, что больше никогда его не увижу. Это его жизнь, и я ему ее давно вернул».
