Исследование «Идентификационные модели подростков и молодежи: «герои нашего времени» проводили среди тинейджеров 16-18 лет в два этапа: в 2000-2001 и 2014-2015 годах. В нем приняли участие 512 юношей и девушек (в равных долях) из семей с разным социально-экономическим статусом Москвы, Екатеринбурга, Красноярска и Московской области. Результаты опубликовали в конце прошлого года. Почему мы говорим о них сейчас?
Участники первого исследования превратились из подростков во взрослых людей со сформировавшимся мнением и политическими взглядами. Именно эти люди сегодня составляют большой процент социально активного населения. Какие идеалы и ценности были заложены в них в детстве и юности? И как это связано с их отношением к жизни сегодня? Как далеки друг от друга два поколения и в чем сходство? На эти вопросы мы и попытались найти ответы.
Psychologies: О каких героях идет речь в вашем исследовании? Кто это такие?
Елена Белинская: Это некие идеальные образы, которые ищут для себя подростки. Героями могут быть люди реальные или вымышленные, чье мировоззрение или взгляды близки, кто вызывает у подростка уважение и желание подражать. У Маяковского в поэме «Хорошо!» есть строчки про юношу, который решает, «сделать бы жизнь с кого». Вот эта необходимость с кем-то или чем-то идентифицироваться — классическая особенность возраста. В ранней юности мы ищем людей, которые помогают нам в формировании индивидуального мировоззрения, персональных ценностей, Я-концепции. И вот нам, социальным психологам, было интересно посмотреть, «с кого делают жизнь» нынешние молодые.
В советское время старшеклассники, как правило, находили кумиров среди героев книг. Какие книги и какие характеры привлекают современных подростков?
Да, именно литература задавала образ героического и поставляла эти модели для школьников 30-40 лет назад. Что же касается молодежи нового века — и это самый поразительный, даже шокирующий результат исследования — они вообще не упоминали персонажей художественной литературы или кино!
Кого же называли подростки?
Их ответы в 2000 и 2015 годах заметно различались. Почти треть участников первого этапа исследования вообще отказались назвать своего героя. Это был либо осознанный отказ, активное сопротивление («не знаю никого похожего», «не могу никого выделить»), либо неосознанный отказ и некоторая растерянность («не понимаю, о ком можно написать»). Но самое интересное, что из отказавшихся более 40% участников аргументированно заявляли, что такой фигуры быть не должно.
О чем это говорит?
С одной стороны, об отсутствии единства в общественном сознании той эпохи относительно системы ценностей. Ведь идеальный герой — это некоторая квинтэссенция ценностного начала. Это образец. Если я в 16-17 лет аргументированно говорю, что для меня образцов нет, это значит, что на данный момент у меня нет структурированного ценностного ряда, на который я готов ориентироваться.
Многие выбрали в качества образца для подражания профессионально успешных людей из ближайшего окружения
Вспомните рубеж веков: тогда, действительно, был период «разброда и шатания». Старые ценности не работали, а новые не сформировались. И подростки, впитав это настроение общества, к своим 17 годам заняли позицию отрицания: «Я сам себе идеал и герой. И вообще героев быть не должно». Для них наличие фигуры героя, идеала, объекта для подражания было синонимом единообразия мнений и ущемления собственной свободы, признаком авторитаризма, от которого они бежали как от огня.
Кого называли остальные?
Другие, примерно 30% опрошенных, выбирали себе за образец каких-то конкретных людей из ближайшего окружения. То есть не абстрактных персонажей, не публичные фигуры, не звезд шоу-бизнеса. Их идеал — человек из сферы непосредственного общения. Он чуть старше, и он замечательный. Парень, который отслужил в Чечне. Бизнесмен, приятель родителей, который поднимает свое маленькое дело и семью содержит. Или тренер, который ведет секцию, увлекает ребят спортом.
То есть тот, кто задает модель поведения в повседневной жизни.
Да. И этот самый человек прежде всего профессионально успешен. Но он не карьерист, он не пост занимает. Он зарабатывает, но деньги для него — это не средство обогащения, он вкладывает их прежде всего в дело. Он любит родину, уверен, что у России есть будущее, не вывозит капитал за границу. Он занимает патриотическую и гражданскую позицию.
Оставшиеся подростки (чуть более 10%) выбирали реальных политических фигур. Чаще всего называли «лидеров-победителей» — Ельцина, Чубайса, Лужкова и Путина. Из зарубежных — Джорджа Буша и принцессу Диану. Но в любом случае этот «герой» не демонстрирует выдающихся героических поступков — он не совершает подвигов. Возможно, это следствие общей дискредитации самой идеи «героического», свойственной нашим респондентам.
15 лет спустя…
Как изменилось представление о герое у подростков спустя 15 лет?
На этот раз рассуждать об идеалах не отказался никто. Но число героев «среди нас» снизилось вдвое. Образец для подражания подростки (около 30% опрошенных) видят не в конкретных знакомых, а в неких абстрактных образах. В которых, кстати, нет ничего героического: «это обычный человек», «такой же, как все», «он не выделяется ничем, у него есть мужество просто жить», «он живет здесь и сейчас». У этого собирательного героя нет профессиональных качеств, за одним исключением: он делает карьеру.
Причем произошла очень интересная трансформация гражданской позиции и чувства патриотизма. Если подростки 2000 года подчеркивали, что их идеальный человек верит в будущее страны, работает на ее благо, то здесь гражданская позиция другая: герой продолжает любить Россию, но еще он подчиняется законам. Он очень законопослушный.
Этому абстрактному «простому человеку» противостоят ответы, которые апеллируют к конкретным персонажам, среди которых доминирует один — действующий президент нашей страны. Причем Путин наделяется абсолютным могуществом. Лидирующее высказывание (более 40% ответов): «от него сейчас зависит все, вся наша жизнь».
В списке других ролевых моделей появляются спортсмены, паралимпийцы, актеры, музыканты, звезды шоу-бизнеса (в сумме их чуть менее 20%). Причем участники исследования сочетают плохо совместимые, казалось бы, имена — например, Никиту Михалкова и Хабенского, Пугачеву и Лепса (мне трудно представить, что подростки действительно их слушают).
Все чаще вспоминают исторические фигуры: в более 20% ответов упоминают Петра Первого (его называли и в первом опросе), Сталина, Жукова и Гагарина. Упоминали и Иисуса Христа. Интересна при этом мотивировка подобного выбора — как правило, в качестве ведущего качества этих героев выступает сила: «сила воли», «сила противостоять трудностям» и — несколько парадоксально — «желание всех защитить». В совокупности такой позиции придерживаются почти 30% респондентов.
Не надо бояться показывать ребенку свою оценку реально действующих людей. Не скрывайте свое уважение, восхищение
Каким вы видите это поколение — судя по ответам?
Можно констатировать, что за прошедшее пятнадцатилетие поколение 17-18-летних стало более склонно к единообразию позиций и к «сотворению кумиров» (достаточно формальному). В этой сумятице имен и определений нет фигуры действия, фигуры, ориентированной скорее на достижения, на конкретное дело. Возможно, это связано с тем, что довольно сильно возрастает неопределенность личного будущего и сужается личная временная перспектива.
Задача этого поколения — адаптироваться к сегодняшнему дню, причем без задела на завтра. Что очень близко к ценностям консерватизма и традиционализма. Такое ощущение, что они уже заранее устали от жизни. Они еще ничего не успели сделать, но уже сумели понять всю потенциональную трагичность пассионариев в России и отказали себе в действии. Причем эта пассивность сопровождается внутренним надломом. Потому что они продолжают ценить силу, мужество, волю.
Сегодня им чуть за 20, и, судя по последним событиям, они становятся все более политически активными: все чаще выходят на улицы и свободно себя там чувствуют.
Может быть, мы, исследователи, «схватили» их чересчур рано, а политическая активность — их более поздний выбор. Может быть, они позднее начали взрослеть. Ведь они росли в очень спокойные 2000-е годы и только сейчас столкнулись с реальными трудностями. Насколько они готовы им противостоять и выстраивать свою позицию? Пока этот вопрос остается открытым.
Родители могут как-то поучаствовать в поиске идентификационных моделей? Как-то помочь своим детям сориентироваться?
Не надо бояться показывать ребенку свою оценку реально действующих людей. Не скрывайте свое уважение, восхищение. Обращайте внимание своего 5-10-15-летнего ребенка на чужие поступки, действия: «Я восхищаюсь этим человеком. Как он смог достичь, суметь, быть таким… Как Маша (моя подруга) это выдерживает (некие трудности)! Какая она молодец, что решилась на этот мужественный шаг!» Мне кажется, мы редко показываем детям свое позитивное отношение. Хотя у нас такие знакомые, безусловно, есть перед глазами. В ситуации ценностного разноголосия, а иногда и ценностного вакуума эти реальные фигуры должны быть осязаемы. Если мы, взрослые, кем-то конкретным восхищаемся, тогда места для осколочного, случайного выбора остается меньше.
Об эксперте
Белинская Елена Павловна — социальный психолог, доктор психологических наук, профессор факультета психологии МГУ им. Ломоносова. Более полно результаты исследования описаны в статье «Идентификационные модели подростков и молодежи: «герои нашего времени» и представлены (2017, том 10, № 54).
