Татьяна Поддубная
Психотерапевт, семейный психотерапевт, сексолог
Психотерапевт, семейный психотерапевт, сексолог
Основное
Психотерапевт, семейный психотерапевт, сексолог, супервизор, член международного сообщества психотерапии, фокусированной на переносе ISTFP (США).
Консультации
Индивидуальные и семейные консультации, супервизии для психологов любых направлений.
Запросы
Психотерапия:
трудности в построении межличностных отношений,
трудности в супружеских взаимоотношениях,
переживание расставания, развода,
последствия физического, эмоционального, сексуального насилия в детстве или во взрослом возрасте,
неуверенность в себе, зависимость от мнения окружающих,
одиночество, депрессия,
суицидальные мысли или действия,
непроходимое чувство вины,
представителям ЛГБТК+: непринятие собственной ориентации, переживание стигматизации,
страхи (высоты, открытых или закрытых пространств, общения, болезней, полетов),
необоснованная постоянная тревога,
послеродовая депрессия,
переживание возрастных изменений, возрастных кризисов,
зависимость (курение, переедание, навязчивое сексуальное желание),
эмоциональное выгорание от работы,
психосоматические заболевания,
психотерапия при психических нарушениях в ремиссии (шизофрения, биполярное расстройство).
Семейная психотерапия:
затянувшиеся конфликты в паре в связи с неразрешенными проблемами,
переживание парой измены одного из супругов,
споры по поводу воспитания детей,
застревание между невозможностью быть вместе и разводом,
сексуальные трудности в паре.
Сексология:
для женщины: фригидность (отсутствие желания), аноргазмия (отсутствие оргазма), вагинизм (спазмы при сексуальном контакте), диспрареуния (боль при половом акте);
для мужчины: импотенция, нарушение эрекции, преждевременная эякуляция, задержка или отсутствие эякуляции, гиперлибидомия (повышенное навязчивое сексуальное влечение).
1. Московский государственный психолого-педагогический университет (МГППУ)
«Клиническая психология», «Консультативная психология», «Интегративная модель психотерапии в работе с семейными проблемами», «Понимающая психотерапия»
2. Венский медицинский университет (Medical University of Vienna)
«Терапия, фокусированная на переносе, при лечении пограничного и нарциссического расстройств личности (TFP)»
«Мне очень тяжело наладить отношения с отцом. Последний раз отцовские чувства он проявлял, когда мне было шесть лет — с семи лет я жила у бабушки, а с ним виделась только в каникулы. Когда родилась младшая сестра, то он всю любовь стал отдавал ей, а меня будто не замечал. Ей было можно все, а меня за малую провинность он драл за волосы и порол…»
Развод особенно сложен, когда в семье есть ребенок. Появляется закономерный страх того, что второй родитель утратит должную близость с ним, а также тревога: найдет ли новый партнер общий язык с сыном или дочерью? Бывает и по-другому: родителям, их новым партнерам и детям удается поладить и стать одной большой семьей. Так случилось и с нашей читательницей. Публикуем ее историю, а также комментарий психолога Татьяны Поддубной.
Преследования, угрозы, попытки вернуться… О том, как ведут себя некоторые партнеры после расставания, сказано немало. Но что, если вы разошлись спокойно и даже успели снова влюбиться, а вот бывшая вашего нового избранника не спешит отказываться от своего уже, казалось бы, потерянного статуса? Публикуем две такие истории наших читательниц.
«Здравствуйте! Мы с партнером уже пять лет в отношениях, раньше он был активным, веселым, занимался всем подряд, был супер эмоциональным (в положительном ключе). Сейчас его состояние меня пугает: ему ничего не нравится, он не может найти себя, мы постоянно ссоримся, он высказывает абсолютно неприятные мне вещи. Стал агрессивным и пассивным…»
«В браке 18 лет. Муж стал пить, причем постоянно, останавливается только, чтобы сходить на работу. Пыталась выяснить причину, молчит. Если что-то и говорит, то в агрессивной форме. В состоянии стабильного запоя уже три года. Он разочарован в жизни. Все сложилось не так, как он мечтал…»
«Мне 41 год. Мои родители рано умерли: отец, когда мне было 15 лет, мать, когда мне было 20 лет. Сейчас я чувствую какую-то тяжесть от жизни. У меня появляется страх, когда я смотрю на старые лица или седину людей. Наверное, это страх старости. И меня это отягощает…»
