Бывают такие дни, когда хочется стать кошкой, вспрыгнуть на чьи-то колени и свернуться там клубочком, мурлыкать и жмуриться от удовольствия, пока тебя гладят или почесывают за ушком… Только вот надолго ли нам хватит малых радостей? Вероятней всего, такая жизнь быстро наскучит. Мы ведь не кошки, нам нужно больше!
Вплоть до сексуальной революции 1960-х годов чувственность в западной культуре была под запретом как нечто недостойное человека. Ведь цивилизация уводит нас все дальше от первобытных инстинктов, а «чувственность остается животной по своей природе», напоминает нейробиолог Жан-Дидье Венсан (Jean-Didier Vincent). Но мы не можем просто отказаться от нее, потому что чувственность – то есть способность познавать действительность с помощью наших органов чувств – остается основной движущей силой развития человека. И это верно как для биологического вида Homo sapiens, так и для каждого из нас. «Наше мышление, все наши действия основываются на наших чувствах, – поясняет нейробиолог. – А их источник – чувственные впечатления, обработанные в центре удовольствия головного мозга, которым обзавелись позвоночные еще 500 млн лет назад».
Удовольствие или боль? Для животного это вопрос выживания. Так что вся наша высокоразвитая нервная система занимается, по существу, решением единственного вопроса: что хорошо для нас, а что плохо. Означает ли это, что у нас нет свободы в том, что касается наших чувств?
Вернуть восприятию свежесть
«Мы приучены прикреплять наименование «я» или «мое» к потоку переживаний, подтверждающих наше личное ощущение себя», – пишет в своей книге буддийский учитель Йонге Мингьюр Ринпоче1. Но если мы рассмотрим огромное разнообразие факторов, которые соединяются, чтобы породить наше конкретное ощущение себя, то и наша привязанность к этому «я», которым мы себя считаем, начинает ослабевать. И тогда нам легче отказаться от желания контролировать или сдерживать свои мысли, эмоции и ощущения, и мы начинаем переживать их без боли или чувства вины. Поступая таким образом, мы постепенно возвращаем себе то невинное мировосприятие, которым большинство из нас обладали в детстве. Мы лучше слышим других людей, более полно осознаем все, что происходит вокруг нас, и способны более спонтанно и адекватно реагировать на затруднительные ситуации. Так постепенно мы доходим до уровня, который настолько тонок, что мы можем и не заметить, что это происходит, когда обнаруживаем, что пробуждаемся в свободном, ясном, любящем состоянии ума, превосходящем все, о чем мы когда-либо мечтали».
Два пути наслаждения
«Безусловно, мы рождаемся с представлениями, позволяющими отличать удовольствие от неудовольствия, – продолжает Жан-Дидье Венсан. – Мы бессильны повлиять на работу наших генов, но наш личный опыт может придать этим представлениям оттенок, значимый только для нас». Структуры головного мозга, составляющие центр удовольствия, образуют крайне чувствительную систему, от которой зависит количество дофамина, гормона удовольствия.
Различают два способа получать удовольствие: снизу вверх и сверху вниз. Можно испытать удовольствие, идущее от телесных ощущений: вкус, ласка, запах и так далее – это путь снизу вверх. Но удовольствие может вызвать и сам мозг, так как он способен связывать с внешними стимулами (пейзажем, словом) приятные воспоминания. Так рождается чувство удовольствия от одной только мысли. Соответственно, наше удовольствие рождается как на основе восприятия, так и на основе воображения, и при этом используются одни и те же связи в головном мозге. «Чувственные удовольствия по-прежнему сопровождают удовлетворение жизненных потребностей (в пище, в продолжении рода...) и таким образом играют роль движущей силы эволюции, – замечает Жан-Дидье Венсан. – Но у каждого из нас есть и свой личный вкус; наш аппетит к наслаждениям и природная способность получать удовольствие не одинаковы, они различаются в зависимости от нашей культуры, воспитания и генетики». Поэтому чувственность становится личным делом каждого, мы сознательно выбираем, быть ли нам более или менее чувственными.
«Философия тела. Тело свободы» Михаил Эпштейн, Григорий Тульчинский
Два современных философа прослеживают изменения природных свойств человека – его тактильности, чувственности, сексуальности – в эпоху виртуальных и генетических технологий (Алетейя, 2006).
Чувственная сексуальность
У слова «чувственность» есть и второе значение: «наличие чувственных влечений»2, и здесь речь идет уже не столько о нашей способности воспринимать мир органами чувств, сколько о преобразовании этих сигналов в эротические импульсы. Сексуальное влечение – одно из ярких проявлений чувственности. Оно обостряет наше восприятие и одновременно подпитывается им. «Когда мы испытываем сексуальное влечение, вкус, обоняние, осязание, зрение, все наши чувства словно привстают на цыпочки, – замечает сексолог Ирина Панюкова. – Нам бесконечно дорого все в другом человеке: цвет глаз, запах и влажность его кожи, тембр голоса, продолжительность прикосновения. И когда мы обращаем настроенное таким образом восприятие на окружающий мир или на самих себя, мы все видим и чувствуем с поражающей нас самих отчетливостью». Этим и объясняется отмеченное разными людьми ощущение, что в период страстной влюбленности они жили особенно ярко и чувствовали себя более живыми, чем в другие периоды. Связь между чувственностью, сексуальностью и витальностью нашла выражение и в понятии «либидо», которое ввел в научный обиход Зигмунд Фрейд: в ранних работах он обозначал этим словом энергию сексуального желания, а позже – энергию влечения к жизни, противопоставляя ее разрушительному влечению к смерти «мортидо»3.
Человеческое свойство
Чувственность важна не только для отдельного человека, но и для общества в целом, убежден антрополог Давид Ле Бретон (David Le Breton): «Это одна из важных характеристик каждого человека. Нечто вроде личной подписи, то обаяние, которое выделяет личность из общего ряда». Чувственность придает вкус жизни, усиливает радость быть самим собой. Но раз она имеет отношение к чувствам и телу, не возвращает ли она нас к животному началу? «Нет, – отвечает антрополог. – Ведь чувственность оформлена в социальные ритуалы и проявляется в знаковых системах, например в одежде, которую мы носим, в нашем поведении, способах общения. Более того, от нее зависит, насколько мы обаятельны, каков наш личный стиль, насколько мы открыты миру и окружающим».
Итак, чувственность – важное дополнение к нашему стилю и обаянию. Этого было бы достаточно, чтобы мы убедились: чувственность – это наше большое достоинство. Однако Ирина Панюкова идет еще дальше: чувственность не просто подтверж-дение нашего присутствия в мире, а важнейшее свойство человека. «Мы – единственные существа, которые способны целенаправленно культивировать свою чувственность, чтобы получать от нее удовольствие, своими силами или с помощью других, – подчеркивает сексолог. – Только мы умеем находить то, что нам нравится, создавать удовольствия, воображать их, запоминать и делить с другими. В этом разница между инстинктивным поиском удовольствий и искусством – живописью, кулинарией, эротикой или искусством жить». Это также способ осуществить свою свободу: «Чтобы найти свой источник наслаждений, нужно прислушаться к себе и освободиться от предписаний».
Итак, чувственность больше не способ выживания, записанный в наших генах, а скорее искусство проживать настоящее во всей его полноте, находить единство с миром и строить отношения с другими людьми.
«Любовь и секс. Как мы ими занимаемся» Джуди Даттон
Научный журналист рассказывает о результатах 300 исследований биологических механизмов сексуальности: «Ученые-сексологи видели многое. И странное. И прекрасное. И теперь у вас есть шанс извлечь выгоду из их трудной работы» (Добрая книга, 2011).
1 «Будда, мозг и нейрофизиология счастья» (Открытый мир, 2012).
2 Т. Ефремова «Новый толково-словообразовательный словарь русского языка» (Русский язык, 2000).
3 З. Фрейд «Психология бессознательного» (АСТ, 2007).
