В 2014 году поклонники по всему миру оплакивали смерть актера Робина Уильямса. По официальной версии, Уильямс совершил самоубийство на фоне приступа паранойи. В прессе немедленно появились публикации на тему связи между творческими способностями и расстройствами психики.
Журналисты вспомнили, что актер, которого многие называли гением, долгие годы страдал депрессией, злоупотреблял алкоголем и принимал наркотики. Со страниц газет и журналов снова и снова звучал вопрос: «Психологическая нестабильность — неизбежный спутник гениальности?»
Ответ на этот вопрос пытались найти и психологи: в XX веке на эту тему вышли десятки научных статей
В 1998 году психиатры из Университета Макмастера (Канада) подвели промежуточный итог этой работе, изучив 29 исследований. Только в девяти из них прослеживалась отчетливая связь между психическими расстройствами и творческими способностями. Пятнадцать не выявили никакой связи, а в пяти полученные данные не позволяли сделать однозначных выводов. При этом канадские ученые обратили внимание на слабость методологии и неясные критерии оценки во многих работах.
Почему результаты получились такими неоднозначными? Возможно, проблема заложена в самом предмете исследования. Измерить творческий потенциал человека — задача не из простых. Так, в 2011 году шведские психологи выяснили, что представители творческих профессий страдают биполярным расстройством в 1,35 раза чаще, чем работники с более рутинными задачами. Но они основывались лишь на роде деятельности участников. В «креативную группу» они записали художников, фотографов, дизайнеров, ученых, в «менее креативную» — бухгалтеров и аудиторов. В чем именно заключалась работа тех и других, насколько творческой она была — никто не выяснял.
Такое упрощение ведет к путанице: то ли представители творческих профессий чаще других подвержены биполярному расстройству, то ли у бухгалтеров есть какой-то таинственный иммунитет к этому заболеванию. Кроме того, такие расстройства, как депрессия, тревожность и шизофрения, присутствовали в примерно одинаковом соотношении и у тех, и у других.
Одним из главных аргументов тех, кто верит в «союз» между гениальностью и психической неустойчивостью, стало исследование Кей Редфилд Джемисон. В нем приняли участие 47 поэтов, писателей и художников. Среди прочего Джемисон установила, что половина поэтов хотя бы раз в жизни обращались за психологической помощью. Правда, критики данного исследования отмечают, что это всего лишь 9 человек.
Американский психиатр Арнольд Людвиг избрал другой подход. Он изучил более двух тысяч биографий знаменитостей, пытаясь найти в них указания на психические проблемы. Ему удалось показать, что эмоционально нестабильные люди чаще тяготели к занятиям искусством, а люди сдержанные, с четким мышлением — к занятиям наукой. Но сам Людвиг отметил, что его результаты не позволяют однозначно сказать, что гениальность или даже выдающиеся творческие способности развиваются бок о бок с нарушениями психики.
Почему же тогда мы так верим в этот миф, если ни единого неопровержимого научно обоснованного доказательства нет?
Подходящий ответ дает предположение ливанского психолога Арне Дитриха, основанное на теории «эвристической доступности» психолога Даниэля Канемана: наиболее вероятным нам кажется то, что мы можем легко представить, что запомнилось и вызвало сильные эмоциональные переживания. Так, мы сразу вспоминаем трагическую историю Ван Гога или самоубийство Вирджинии Вульф, но не помним о множестве писателей и художников, что дожили до глубокой старости, чья жизнь была размеренной, спокойной и счастливой.
Возможно, дело в том, что мы хотим, чтобы подобная связь была. Это убеждение утешает нас и помогает примириться с действительностью. Человек, страдающий депрессией, может вспомнить, что такие великие, как Марк Твен, Исаак Ньютон, Эдгар По, Франц Кафка, также страдали этим недугом. Стивен Фрай, Кэтрин Зета Джонс и Мэл Гибсон живут с биполярным расстройством. А здоровые люди понимают, что за талант, возможно, пришлось бы расплачиваться своим здоровьем.
