Из возможных причин самой правдоподобной может оказаться такая: это последствие грандиозного удара по нашему самолюбию — мы искренне верили в Деда Мороза, а потом неожиданно узнали, что весь мир нас самым коварным образом обманывал. Ведь на самом деле это и есть самая большая махинация из всех, когда-либо придуманных людьми.
Но как же мы могли верить в такое? Сами подумайте: пожилой мужчина, который предается благотворительности в самых радикальных формах, раздавая подарки всем детям и пролетая одновременно над всеми дымоходами на планете, — очень правдоподобно, да?
Вопрос, который действительно интересно задать себе, такой: почему мы из поколения в поколение продолжаем поддерживать этот вымысел? Какой родитель смог бы сказать своему трехлетнему ребенку: «Постой-ка, дорогой мой, ты же не будешь на самом деле думать, что этот старик с белой бородой действительно существует?!» Ведь нет! Мы все играем в эти игры! Мы все — ужасные лжецы, и потому в один прекрасный день наших детей ждет жестокое разочарование. Не правда ли, ужасно было осознать, что мы могли поддаться на подобный балаган.
Рождество — это видеть, как наши дети любят Рождество
А еще хуже, когда нам рассказывают, как это все было устроено. Когда мы узнаем, что этот костюм филантропа натягивал на себя наш подвыпивший сосед или страдающий депрессиями дядя или отчим.
Так что я снова спрошу: зачем продолжать все это? Затем, что… в глубине души у нас у всех доброе сердце!
И затем, что больше всего на свете мы любим смотреть на сияющие лица наших детей. На самом деле Рождество — это видеть, как наши дети любят Рождество. Нам ведь гораздо больше нравится смотреть, как они открывают свои подарки, чем получать подарки самим, правда?
Ну хорошо, буду говорить только за себя: мне всегда дарят только носки. А в восхищенных глазах сына я вижу отражение моего собственного детства. Его радостное изумление — тот волшебный клубок, который может вернуть меня к моему радостному изумлению.
Поскольку во времена моего детства не было видеокамер (не будем пренебрегать этим средством хранения воспоминаний), от тех лет у меня остались только очень туманные образы, какие-то их обрывки. Обрывки образов, которые я могу воссоздать, глядя на моего сына. Совершенно необыкновенное ощущение.
Если бы жизнь была фильмом, можно было бы сказать, что с детьми мы снова смотрим его начало, а с родителями — предвосхищаем конец. Получается, на Рождество нам показывают самые первые кадры! Мы вновь становимся детьми, и нам нужно не так уж много, чтобы снова поверить в Деда Мороза.
О да, как это было бы прекрасно! Он пришел бы, и я знаю, что уж он-то не стал бы дарить мне носки.
