«Вернуться домой в 33: что я поняла за два года жизни с токсичной матерью»

Но за год вне офиса, за какие-то 12 месяцев эта башня из песка окончательно обрушилась — вместе с моей самооценкой. У меня больше нет машины, нет денег, друзья перестали звонить. Я живу за МКАДом с мамой и ее мужем, которого всю жизнь презирала за слабости.

Больше года я не выезжала за границу, не работаю, и каждое утро мне нестерпимо думать о том, что я сделала со своей жизнью. У меня нет желаний, я — лузер и больше всего боюсь провести остаток жизни перед включенным с самого утра телевизором. Как мамин муж.

Непонимание и стыд — первые признаки верного пути

Ощущение неминуемой катастрофы не отпускало. Его причиной стали внутренние изменения, которые сметали привычные ориентиры. Чтобы добраться до центра своих желаний, мне предстояло разочароваться во всем, что меня окружало, включая друзей и родных.

Кажется, тогда я лоб в лоб уперлась в свой стыд. Сбегала подальше из дома, где оживали страшные картины будущего, бродила по городу и часами наблюдала, как взлетают самолеты из соседнего «Внуково». Я никому не говорила, что живу теперь с мамой, и как мантру повторяла: «самое страшное позади».

В тот момент я уже больше года работала с психологом, но пока не особо доверяла себе. Мне все еще казалось, что пауза — блажь, которая наносит непоправимый вред окружающим. Чувство долга давило: я же уже взрослая и должна помогать маме с папой. При этом — о чудо! — у моей семьи оказалось достаточно возможностей, чтобы материально поддержать меня в сложной период. Практически сразу у меня образовался скромный пассивный доход, но я все равно опасалась, что не смогу зарабатывать деньги своим трудом. Тупой, парализующий ужас.

В родной семье я всегда чувствовала себя изгоем — «проблемный актив», кажется, я нарушила все заповеди праотцов. Не пошла по стопам родителей, не вышла замуж, еще и добилась успеха, хоть и стеснялась его афишировать. Теперь же никто не понимал, что происходит. Меня жалели, а за спиной — презирали за слабость.

Эмоциональная зависимость глубже, чем кажется

На терапевтической группе, которую я тогда посещала, мы много обсуждали зависимость от матери и так называемую сепарацию. Именно эмоциональное слияние с близким родителем считают причиной базового недоверия к своим желаниям и чувствам. Мне казалось, эта история не про меня.

И только на второй год совместной жизни, когда маму увезли на скорой с острым приступом панкреатита, я осознала, что именно ее жизнь и благополучие — мой абсолютный приоритет. В то воскресенье в середине февраля я взяла первое интервью для блога. Наконец-то у меня появилось понимание, «что дальше».

Вечером я расшифровывала запись, а ночь провела в приемном покое больницы. В пять утра на моих глазах маму с трубкой в носу увозили в реанимацию. Я осталась с горсткой золотых украшений и парой черных ботинок в руках и снова не знала, «что дальше».

За следующие полгода мама лежала в больнице дважды и отсутствовала дома в общей сложности больше месяца. Я покорно взвалила на себя заботу не только о ней, но и о ее муже, оставшемся без опеки. Фактически я пыталась заменить ее собой и ужасно злилась, что никак не тяну.

После очередного сеанса у психолога я сдалась. Осознала, что не могу тащить на себе фактически беспомощного мужчину, как много лет делала она. Я впервые отделила свои чувства и признала, что я — не мама. И не должна отвечать за ее выбор.

Все отношения строятся по единому сценарию

Главное зло токсичных отношений, к которым многие из нас приучены с детства, — в том, что и во взрослом возрасте мы воспроизводим один и тот же знакомый до боли сценарий — с друзьями, в личной жизни, на работе. Проигрываем с окружающими свои «голодные игры» с воображаемой матерью до тех пор, пока не получим дозу любви. Так устроена психика.

Через ситуацию с маминой болезнью я четко увидела роль, которую привыкла играть в отношениях. Я по умолчанию впрягалась в решение чужих проблем, взваливая себе на плечи непосильный груз — личную ответственность других людей, в том числе, и за собственную жизнь. Бесценный дар, благодаря которому мной чрезмерно дорожили — в первую очередь, на работе.

От чего я на самом деле сбежала, уйдя из офиса? От непомерной ответственности за все на свете, которой привыкла себя перегружать. От постоянных требований, вины и неосознаваемой конкуренции. От бесконечного контроля и стремления к идеалу, из-за которых я утратила способность общаться с людьми (перед встречами у меня начинались панические атаки). От чрезмерно дружеских отношений с руководством, подчиненными, коллегами, за которыми я не видела себя и своих интересов, связанных, в том числе, с профессиональным развитием.

Это был тот самый сценарий из детства. Сама по себе я недостаточно хорошая: менеджер, руководитель, подруга, дочь (нужное подчеркнуть), и поэтому мне необходимо выворачиваться наизнанку, чтобы заслужить любовь окружения.

Забота бывает токсичной

Об этом мало говорят, но вообще-то материнство — это, прежде всего, власть. И отличить искреннюю заботу от попытки контроля и вторжения в частную жизнь бывает непросто. Особенно, когда с детства находишься «под опекой», не различаешь толком своих потребностей и не привык их удовлетворять.

Переехав к маме, я обнаружила, что в ванной нет розетки. Скорее всего, в суете ремонта мама просто забыла о ней. Для меня же ситуация стала пощечиной, личным оскорблением. Мне приходилось сушить и укладывать волосы в комнате, какой кошмар. Я была уязвлена. Казалось, она должна была знать, что розетка в ванной жизненно необходима ее дочери. Должна была, но не знала. Точно также я постоянно рассчитывала на заботу со стороны окружающих, страдала и обижалась, когда не получала ее.

Ярким примером токсичной заботы и отсутствия границ в наших с мамой отношениях стал эксперимент с холодильником. В нем я застолбила отдельную полку. Звучит забавно, но это был тот еще вызов самой себе. Я объявила маме, что мне нужно собственное пространство, и попросила ничего не ставить на мою полку без разрешения. Три раза после этого я убирала оттуда кастрюли с общей едой и объясняла правила снова и снова. Мама, конечно же, хотела как лучше и никак не могла понять, что я такое выдумываю. Ее представления о том, как должно быть, оказались важнее моих желаний и договоренностей. Так бывает.

Дистанция необходима

После смерти маминого мужа в прошлом году мы стали ближе, внутри меня образовался комок страха. Мама никогда не жила одна, и я тревожилась, что не смогу теперь уехать и жить своей жизнью. В то же время я увидела четкую взаимосвязь между интенсивностью нашего общения и своим самоощущением. Чем меньше у мамы доступа в мою жизнь, тем меньше во мне страха и стыда за себя и свои решения, тем больше я наполняюсь энергией и смыслом.

Своим большим достижением, как бы странно это ни звучало, я считаю решение заблокировать маму в Facebook (запрещенная в России экстремистская организация). Я перестала делиться с ней сильными переживаниями, стараюсь не обсуждать свои идеи, работу и творчество. Те моменты, в которых пока не уверена на 100% и чувствую уязвимость. Кстати, свою первую статью я написала, когда мы на две недели прекратили общаться. Думаю, оставаясь в контакте с мамой, слишком тесном и душном для меня тогда, я бы просто не сумела докопаться до истинных чувств.

Я не сразу нашла в себе силы признаться, как сильно мама до сих пор влияет на мои отношения с собой. Она точно знает, где моя «кнопка» — одним словом или взглядом умеет выбить почву из-под ног.

Однажды перед Новым годом мы зашли в торговый центр, и мне понравилось ярко-желтое платье. Я примерила его, но коронного маминого «никто не поймет» стало достаточно, чтобы я засомневалась, начала думать, что платье слишком дешевое, из синтетики, а следом — ругать себя за то, что не зарабатываю достаточно и больше не могу ходить в бутики. Мое воодушевление испарилось.

***

В мае мне исполнилось 36. Сепарация продолжается. Периодически я ощущаю уколы вины, когда злюсь на маму и не хочу общаться. Мне тревожно в минуты сомнений: что, если я ошибаюсь? Вдруг не справлюсь, и меня «отлучат от церкви»? Гоню эти мысли прочь. Если хочу идти своим путем: писать, быть искренней в том, что делаю — мне просто необходима свобода. Без маминого участия я чувствую себя увереннее и комфортнее. Постепенно я возвращаюсь к рабочим задачам, у меня появилось дело, которое я люблю.

Прежде чем переехать к маме, семь лет я жила самостоятельно. Я была в отношениях, сделала карьеру, но, как выяснилось, подсознательно действовала по ее указке. За два года вместе с ней я детально изучила объединяющие нас механизмы, поняла, как искусно мама умеет манипулировать мной и как это ограничивало мою жизнь.

Меня уже не так просто сбить с толку — вина, страхи и стыд уступают место азарту и драйву, наше общение становится более честным. Я научилась доверять себе, продолжаю терапию и благодарна, что все в моей жизни сложилось именно так. Сразу после переезда от мамы я написала эту статью. Иногда я сама не верю, что такое возможно.