Глубокая разморозка: что происходит, когда из тела уходит страх

На самом деле парализующий страх прописался в теле года за четыре до этого. Я тогда жила с доминирующим мужчиной, отношения были напряженные: каждый стремился подмять другого под себя. Мне, девушке чувствительной, доставалось больше. И вот в обыкновенную рабочую среду я вдруг почувствовала резкую боль слева, внизу живота. В панике позвонила подруге, а через час уже сидела в кабинете гинеколога. Два месяца я провела с ежедневными уколами и капельницами, потратила уйму времени, денег и нервных клеток.

А через три года, пройдя доскональное обследование и с пристрастием допросив нескольких врачей, сообразила — причина в другом. «Психосоматика» — произносим мы чаще пренебрежительно и отмахиваемся. Подумаешь, стресс. Это же норма жизни. Не надо принимать все близко к сердцу, и оно пройдет само, как насморк.

Но постоянное напряжение — коварная штука. Оно не проходит само и чревато не только выгоранием или неврозом, но и затяжной депрессией, а также физическими недугами. А это не шутки.

Скрытые страхи

Два года я мучилась от изматывающей тревоги. Обследования подтверждали, что со мной все в порядке, но острая боль возвращалась, ее причину никто не мог объяснить. Я боялась потерять работоспособность даже на пару недель — кому я такая нужна? Откровенно говорить о проблемах было стыдно, да и не с кем.

Впрочем, никакой связи сердечного спазма с прежними ощущениями внизу живота я сначала не заметила. Решила: мало того, что руководитель из меня не очень-то годный, так еще и здоровье хлипкое. После повышения, когда переехала на этаж к топ-менеджменту, страхи активизировались с новой силой. К болям прибавились панические атаки.

Ощущения того времени можно сравнить с капитальным засором. Не имея твердой опоры внутри, я чрезмерно прислушивалась к мнению окружающих, впитывала обратную связь, как губка. Особенно если обратная связь исходила от авторитетных фигур. Я просто уничтожала себя критикой.

Помню, как мой первый руководитель заявил, что при увольнении сотрудники жалуются на меня. Я поверила: не анализировала причину, не пыталась разобраться. В моменты сомнений вспоминала его слова, презирала себя за слабости, забывая об особенностях самого начальника и других нюансах, которые лишали эти обвинения объективности.

Я постоянно испытывала страх: боялась опозориться, не справиться, подвести команду. И страх этот был сильнее меня. При этом я совсем не была похожа на перекошенную истеричку. Напротив: тридцать один год, привлекательная блондинка, успешный менеджер... я неплохо владела собой, держала чувства в узде и всегда добивалась результата. Два раза в неделю я ходила в модный спортзал, гордилась рельефными мышцами на руках — как у Мадонны.

Но это снаружи. Внутри я пребывала в постоянной тревоге. Не могла долго сидеть на месте, у меня ныла спина и шея, временами невыносимо болела голова, затекали руки. Ночью я часто просыпалась, ворочалась, не могла уснуть. В мозгу без остановки пульсировали мысли. Дискомфорт я, конечно же, отрицала. Пила успокоительное и вино, раз в неделю ходила на массаж и пребывала в полной уверенности, что у меня все отлично, жизнь удалась. Если бы только освободиться от непонятной боли...

Откуда берется энергия?

Резкая боль в груди исчезла, как только я сменила образ жизни и избавилась от давления рабочих обязательств. В феврале 2015 года начала заниматься йогой, в мае перестала надрываться, закачивая мышцы в зале, в августе ушла из офиса и уехала в Европу. За месяц в незнакомой стране я ни разу не вспомнила про сердце. Еще через полгода я продала машину и начала работать с психологом, больше двигаться, гулять на свежем воздухе. Тогда же от остеопата впервые услышала про перекошенный таз. Как всегда, перепугалась. Инструктор по йоге направила к нему, чтобы избавиться от зажима в спине, а тут — таз.

Оказалось, тело — умная и гибкая система, в которой все взаимосвязано. Первый год на йоге я, офисный терминатор, ощущала себя бревном. Внутреннее напряжение и самоконтроль — залог моей продуктивности — лишили тело чувствительности. Я не могла элементарно согнуться, не ощущала ни рук, ни ног, колени и локти не распрямлялись. Плечи, зона лопаток и шея слились в монолит. В результате перенапряжения мышц, особенно с активной правой стороны, тело утратило симметрию.

Мне было всего тридцать два. Около трех лет потребовалось, чтобы разобраться и признать основную причину: контролируя чувства, подавляя спонтанность в угоду людям и обстоятельствам, я нарастила броню. В привычной среде — офисной иерархии или «домостроевских» отношениях — я не могла жить в открытую. Да и навык распознавать переживания, заботиться о своей эмоциональной безопасности и обозначать границы отсутствовал не сформировался в родительской семье.

Бесконечные страхи, стыд, вина, гнетущее ощущение, что причина всех бед заключается во мне одной, железным стержнем пронзали тело, запирали энергию на замок. Чем больше ответственности я на себя брала, тем сильнее усугублялась ситуация.

Но теперь у меня появилась возможность все изменить, отмотать пленку к началу. На еженедельных встречах с психологом и в терапевтической группе я понемногу размораживалась: узнавала себя, обнаруживала скрытые желания и чувства. На протяжении нескольких лет я проясняла некомфортные отношения, отказывалась от того, что причиняет боль, пыталась понять, чего же на самом деле хочу.

Параллельно я возрождала тело: вытягивала окаменевшие мышцы, возвращала подвижность позвоночнику и суставам, училась прислушиваться к себе. Про спазмы я теперь вспоминала только в спорах с мамой: общаться мы неожиданно стали чаще и более доверительно. Но главное, впервые я позволила себе расслабиться и отпустить контроль. Напряжение уходило, в теле появлялась энергия. Вместе с ней возвращалась полноценная — пусть и не такая успешная, как прежде — жизнь.

Свобода быть собой

Толчком к освобождению стали тексты. На писательских курсах я столкнулась с тем, что не умею говорить от себя. Больше десяти лет я работала с текстами, но высказывать мнение от первого лица, не прикрываясь должностью или корпорацией, было невыносимо: за каждым словом прятался клубок эмоций, которые мешали дышать.

Первое время я жутко волновалась, путалась, прыгала с идеи на идею, не могла ухватить суть. Самое интересное началось после публикации первой статьи про побег из офиса. Получив обратную связь от знакомых и не только, я провалилась в стыд: на две недели жизнь остановилась. Я жила как в тумане: ходила гулять в парк, успокаивалась едой и вином, вновь начала курить и постоянно дрожала. Надо мной словно нависала смертельная опасность: казалось, самые страшные опасения вот-вот сбудутся, и в дверь моего кабинета опять постучат.

Сегодня, два года спустя, я стала намного спокойнее, мне проще открываться миру и общаться с людьми. Шея обрела подвижность, осанка выровнялась, разогнулись ноги и почти выпрямились руки. У меня изменилась походка, я наконец-то могу вытягивать позвоночник. Зажатость верхней части спины остается, но, по крайней мере, я уже ощущаю плечи. Я больше не чувствую себя окаменелой скалой, в тело вернулась боль. Не онемение или спазм в непонятной области, а локализованное ощущение в грудной клетке, причину которого я понимаю и работаю с ней.

Когда я становлюсь чересчур эмоциональна и уязвима, возвращается жжение под левой лопаткой, в шее натягивается стальной тросик. Иногда боль ощущается в плече, локте или запястье, будто кто-то одергивает за руку. Тело предупреждает меня.

Страхи уходят постепенно. Я все сильнее раскрываюсь. Пишу статьи, открыто высказываю мнение, делюсь опытом. Я перестала испытывать панический ужас при публикации текстов — теперь это скорее вызов. В мыслях все больше ясности. С каждым постом, комментарием, откликом или искренним рассказом других людей я освобождаюсь. Очередная частица страха трансформируется в положительную энергию, энергию творчества.

За эти годы я посетила много курсов, писательских тренингов, школ и не только. Но единственное, чего мне действительно не хватало, — поддержки моей творческой, спонтанной части, свободы раскрываться изнутри, открываться миру в своем несовершенстве. Сегодня я делаю это через тексты, продолжая заботиться о теле и работать с терапевтом.

Я научилась доверять ощущениям, отключаться от разрушающих мыслей, стала увереннее в себе. Я крепче сплю по ночам, все чаще чувствую энергию и бодрость в теле. Победа близка!

К слову, та сотрудница, которая пришла ко мне с заявлением на увольнение, просто блефовала. Подобным образом она еще дважды на моей памяти «уходила» (надо было, конечно, сразу соглашаться) и, вероятно, работает на своей должности до сих пор. Сегодня я даже благодарна ей за тот эмоциональный шантаж, который заставил меня задуматься о главном: о необходимости вернуть себе право на чувства, вернуть энергию телу, наполнить жизнь творчеством и созвучными по смыслу людьми.