Соцсети дали нам возможность не только общаться с бывшими одноклассниками и родственниками из глубинки, но и находить группы по интересам буквально в один клик. Примета нашего времени — многочисленные группы поддержки тех, кто пострадал в романтических отношениях. Там есть свои правила общения, причем обычно достаточно строгие, и даже свой сленг.
Вступив в одну из таких групп, вы определенно получите поддержку и сочувствие. Но может ли одно участие в группе излечить нас от душевных ран, полученных в результате любовных связей? И как язык, который используют участники, помогает им пережить горе, но в то же время и иногда препятствует личностному росту?
По полочкам
Введя в строку поиска словосочетание «перверзный нарцисс», мы получаем множество подробных материалов с характеристиками подобных людей. И зачастую эти описания разнятся между собой, как будто речь идет о разных людях. А есть ли в официальной психологии такое понятие, как «перверзный нарцисс»? И что вообще обозначает слово «перверзность»?
«Как такового понятия «перверзный нарцисс» в научной психологии нет, — рассказывает практический психолог Анастасия Долганова. — У Отто Кернберга, которого на сегодняшний день можно считать самым крупным исследователем нарциссизма и отцом научного языка, которым это явление описывается, есть термины «доброкачественный нарциссизм» и «злокачественный нарциссизм».
Злокачественный нарциссизм, в отличие от доброкачественного, плохо поддается коррекции и прогрессирует. Страдающий им человек крайне подозрителен, и это доходит до бреда: «Ты все делаешь для того, чтобы мне было хуже». При злокачественном нарциссизме у людей есть тенденция к нанесению себе вреда для того, чтобы наказать другого, — вплоть до самоубийства. Таких людей характеризует нечестность и прямой садизм, проявляющийся в виде ярости и презрительного торжества, направленных на другого человека.
Злокачественный нарциссизм — тяжелое нарушение, отрицательно влияющее и на деятельность, и на здоровье, и на отношения
Такого рода нарциссизм как раз характеризуется как перверзный (от термина «перверсия» —искажение, извращение). Перверзность при злокачественном нарциссизме — это склонность, пусть и не осознанная, трансформировать хорошее в плохое с помощью речи и поведения. С ее появлением любовь превращается в ненависть, добро — в зло, энергия — в пустоту.
Таким образом, перверзность — одна из характеристик злокачественного нарциссизма: тяжелого нарушения, отрицательно влияющего и на деятельность, и на здоровье, и на отношения».
Но много ли людей, обладающих подобными свойствами, находится рядом с нами? Или это скорее исключение, чем правило?
«Встречается злокачественный нарциссизм довольно редко, особенно в повседневных контактах: тот образ жизни, который ведут люди со злокачественным нарциссизмом, с большой долей вероятности приводит к их госпитализациям, тюремному заключению или смерти», — объясняет Анастасия Долганова.
На уровне
«Для более полного описания научного языка нарциссизма стоит ввести термин «уровень функционирования личности», — предлагает психолог. — Эти уровни бывают разными: невротическим, пограничным и психотическим. Они отличаются друг от друга по степени тяжести нарушения и уровня адаптации личности к окружающему миру».
Люди с невротической структурой в целом ведут себя достаточно логично, умеют отделять себя и свои чувства от окружающих и их эмоций и вообще живут «в реальности». Для них не характерно неадекватное поведение и мышление. Невротики стараются наладить отношения с миром и окружающими и способны (порой даже слишком) к самокритике.
«Пограничники» не страдают бредом и сохраняют связь с реальностью, однако не могут полностью осознавать, что с ними происходит
Психотический уровень личности характеризуется потерей идентичности, отсутствием связи с реальностью. Пребывая на нем, мы не можем относиться к себе критично. Психозы, алогичное мышление и поведение, бред — все это может быть до поры до времени даже незаметно окружающим. Однако внутреннее опустошение, дезорганизация личности проявляются в жизни человека разными способами.
Пограничный уровень организации личности — промежуточный вариант между психотическим и невротическим. Его «обладателей» кидает из крайности в крайность. Несмотря на то, что у «пограничников» бывают проблемы с идентичностью, они знают, что она есть. Они не страдают бредом и галлюцинациями и сохраняют связь с реальностью, однако не могут полностью осознавать, что с ними происходит.
«Тенденции к искажению реальности будут проявляться на всех уровнях, но перверсивность характерна именно для глубоко пограничного и психотического функционирования», — дополняет Анастасия Долганова.
Имя, сестра!
Мы знаем, что диагноз может поставить только врач, который лично общается с пациентом. Однако и члены групп поддержки, и психологи нередко ставят «диагноз по аватару». Мол, чего же вы хотите, он у вас совершенно точно нарцисс. Но можно ли определить по описанию, что некто страдает тем или иным расстройством личности, руководствуясь лишь краткими описаниями?
«Только по внешним признакам — нет, по комплексному наблюдению за поведением, речью, поступками, историей жизни — да, но это непросто, — считает Анастасия Долганова. — Сейчас мы проживаем пик популярности нарциссизма, и потому все, что выглядит болезненным, неадекватным или разрушительным, получает клеймо “нарциссизм”».
Психотерапевт использует специальные инструменты, а его знания позволяют ему отличить одно расстройство от другого
На самом деле расстройств личности и других психических аномалий много. И каждое из них на своем пограничном или психотическом уровне приносит в отношения множество проблем. Есть шизоидность, параноидность, депрессивные и маниакальные характеры, истероидность и так далее. Психотерапевт использует для диагностики специально разработанные инструменты, а его знания позволяют ему отличить одно расстройство от другого. Такая диагностика очень важна, поскольку у разных личностных расстройств разная динамика, а соответственно, и помогающие стратегии разные».
Может ли ваш психолог, не говоря о «коллегах» по группе поддержки, определить, нарцисс ли ваш партнер или нет? «При такой сложной диагностической работе психологу говорить о нарциссизме дистанционно неэтично и непрофессионально. Скорее специалист может заметить, что описываемое клиентом похоже на нарциссические черты партнера, и чуть больше рассказать о том, что это такое».
Великие и прекрасные
Бытует мнение, что нарцисс — это обязательно бесчувственный человек, который вообще не понимает, что причиняет кому-то боль своим поведением. Так ли это?
«Определенные трудности с эмпатией у нарциссической личности действительно есть. Суть нарциссического расстройства — это Эго, направленное на самого себя, — поясняет Анастасия Долганова. — Окружающие интересуют такого человека как собственные отражения или функции, а не как отдельные личности, испытывающие чувства, которых сам нарцисс не испытывает. Однако при невротическом уровне функционирования нарциссическая личность вполне способна развить в себе эмпатию: она приходит с возрастом, опытом или терапией».
Невротики по-настоящему плохого обычно не совершают. И сказать, например, что «он хороший человек, но педофил», — это абсурд
Бывает, что и хорошие люди совершают плохие поступки. Значит ли это, что они нарциссы и социопаты? Есть ли опасность в том, чтобы сводить всю личность человека к набору отрицательных черт?
«В том, что касается людей и их поступков, лучше, на мой взгляд, пользоваться терминами уровня функционирования личности, — говорит эксперт. — По-настоящему плохой поступок может совершить человек с любым типом характера, находящийся на пограничном или психотическом уровне функционирования. Невротики по-настоящему плохого обычно не совершают. И сказать, например, что «он хороший человек, но педофил», — это абсурд!
История жизни человека, в которой есть повторяющиеся нарушения закона, неэтичные поступки, разрушения отношений, бесконечные смены профессии, — это история не о нарциссизме как таковом, а о пограничном уровне организации личности — возможно, о пограничном нарциссизме».
С токсом по жизни
Словосочетание «токсичные отношения» пришло к нам недавно. У его распространения есть один неоспоримый плюс: теперь мы можем легко декларировать, что состоим в проблемной связи, не вдаваясь в подробности. Однако кажется, что в это понятие мы стараемся вместить все. С его помощью описывают и истории откровенного насилия, и случаи, когда партнер в силу своих особенностей не умеет озвучивать свое мнение или ведет себя пассивно-агрессивно. И потому сам термин, кажется, растекся и занимает теперь пространство, которое ограничивается лишь нашими собственными фантазиями.
«Токсичные отношения» — это термин популярной психологии, в официальной науке его обычно не используют, — поясняет Анастасия Долганова. — Он появился после перевода на русский язык книги Сьюзан Форвард «Токсичные родители». Книга описывает такие отношения ребенка с родителем, в которых основанием для отношений в семье вместо любви и поддержки становятся обслуживание, повторяющиеся попытки стыдить, эксплуатация, унижение, обвинение.
Плохие люди встречаются, это правда. Но проблема плохих отношений намного глубже, чем этот неоспоримый факт
Токсичные отношения — это в общем смысле отношения психологического насилия, в которых ребенок любит, а его — нет. Для отношений двух взрослых людей термин выглядит не вполне корректно: в них ведь отсутствуют заданность и необходимость быть рядом с тем, кто тебя отравляет. Нет и разницы в статусах Взрослый (ответственный) — Ребенок (невинная жертва)».
Так стоит ли называть токсичными любые отношения, в которых нам по каким-то причинам плохо, если речь идет о зрелых людях? Или лучше попытаться избежать штампов и разобраться в конкретной ситуации?
«Сказать: «Это были токсичные отношения» — значит декларировать, по сути, следующее: «Он был плохой, и я от него пострадала». Сказать «эти отношения были плохими» — значит не отказываться от того, чтобы задавать себе важные вопросы о причинах и следствиях произошедшего», — уверена психолог. — Плохие люди встречаются, это правда. Полагаю, понять и признать это — главная социальная задача нашего времени. Но проблема плохих отношений намного глубже, чем этот неоспоримый факт. Штампы не должны мешать нам исследовать собственную жизнь и психику».
Новые слова, новая повестка
Для тех, кого обсуждают в группах поддержки, придумывается собственный язык: «токсы» (токсичные люди), «нарцы» (нарциссы), «пни» (перверзные нарциссы). Для чего нужны подобные новые слова? Чем мы себе поможем, если дадим в некотором смысле презрительную кличку тому, кто сделал нам больно?
«Я думаю, что это попытка обесценить того, кто причинил нам страдания. Обесценивание — одна из защитных стратегий, которые нужны, когда переживаемые нами чувства слишком сильны и у нас нет нужных навыков для того, чтобы справляться с ними в полном объеме, — говорит Анастасия Долганова. — Ведь отношения с нарциссической личностью действительно вызывают много сильных чувств: боль, гнев, вину и стыд, бессилие, растерянность, нередко — собственные садизм и триумф. Это ставит перед человеком много вопросов по поводу того, как теперь с этим быть — и в отношениях с партнером, и в отношениях с самим собой».
И с этими вопросами не каждый готов столкнуться сразу после попадания в травмирующую ситуацию. Так же бывает и в терапии: работая с клиентом, пережившим подобные отношения, специалист старается его поддержать, посочувствовать ему.
Почему же именно сейчас так популярны группы, посвященные «пням», «токсам» и всяческим «перверзникам»? Неужели раньше мы с ними не сталкивались?
«Перверзник» — это социально распространенный популярный и весьма демонический образ, — считает Анастасия Долганова. — Он такой же стереотипный, как образы, например, истеричек, которыми нарекали всех подряд во времена Фрейда. Вне психологии подобные образы тоже бытуют: суфражистки в конце XIX века, коммунисты — в XX. Грубо говоря, это примитивный способ познания окружающих.
Обесценить партнера с помощью такого презрительно-снисходительного новояза — это простая стратегия избегания боли
«Перверзник» — примета нашего времени. Сегодня общество пытается познать и определить абьюз, насилие, токсичность в отношениях и выработать новые правила по их регуляции. Это нормально, что мы начинаем с примитивных образов — как дети, которые знакомятся с кубиками и пирамидками. Этот образ далек от сложной реальности, но уже похож на нее».
Что все-таки упускает человек, который сосредотачивается на личности партнера и объясняет его поступки набором качеств, присущих другому? Есть ли какие-то слепые пятна, которые он не замечает ни в окружающих, ни в себе самом?
«Слепые пятна в этом образе касаются и самой нарциссической личности, и нарциссических отношений, и жертвы нарцисса, — подсказывает психолог. — Это сложные вопросы, ответы на которые придется искать, если хочешь изменить стратегию общения с окружающими. Например — что такое нарциссизм? Только ли нарциссы бывают разрушительными? В каких условиях нарциссизм обостряется, в каких — утихает?
Как воспитывается ребенок, что его личность искажается в эту сторону? Что происходит в нарциссических отношениях? Почему у меня муж-нарцисс, ребенок-нарцисс, подруги-нарциссы и коллеги-нарциссы? Есть ли во мне самом нарциссичность, и если да, то как она проявляется? Почему у меня чувства к человеку, который относится ко мне плохо? Почему я не могу уйти? Почему после того, как отношения закончились, моя жизнь не наладилась?»
Мы сумеем найти ответы, если сместим фокус внимания с внешнего на внутреннее, с партнера или знакомого — на себя самих.
«Обесценить партнера с помощью такого презрительно-снисходительного новояза — это простая стратегия избегания боли, — подытоживает психолог. — Через экстремальные чувства и ситуации она действительно поможет нам пройти. Ведь суть простых стратегий — именно помощь в экстремальных ситуациях (например, когда нужно решиться прервать отношения с садистом). Но развивающего эффекта они не оказывают».
Повторение — мать учения?
Группы, в которых обсуждают «перверзников» и «токсов», полны людей, которые действительно пережили страшные истории. Многие из них и правда нуждаются в помощи. И именно в деле «первой помощи» такие сообщества весьма хорошо себя проявляют.
«У групп поддержки важная функция: они дают человеку возможность сориентироваться в том, что с ним происходит. Они поддерживают его в самые экстремальные времена его жизни, — поясняет психолог. — Как я говорила выше, механизмы, которые используются для такой поддержки, должны быть максимально простыми, примитивными, потому что человек в ужасной ситуации не сможет воспользоваться сложными инструментами. Отсюда — демонизация, упрощения, отсечение лишних вопросов и мыслей: “ты хорошая — он плохой”».
Есть ощущение, что эти группы дают ложную надежду: я просто повторю свою историю много раз, побуду с другими в их горе — и ситуация вроде как сама собой выправится. Но нет ли в этом постоянном проговаривании, варении в собственном соку чего-то опасного и разрушительного для личности?
Стратегию экстремального выживания в какой-то момент должны сменить более действенные методы
«Со временем для того, кто хочет двигаться дальше, этого ресурса становится недостаточно: с таким взглядом на мир все на свете кажутся либо опасными, либо недостойными, — подчеркивает Анастасия Долганова. — Обычно люди постепенно теряют интерес к обсуждениям внутри группы, меньше пишут, меньше комментируют. У них появляются другие задачи кроме выхода из собственного кризиса, и агрессивно-болезненная атмосфера этих пространств становится им неинтересна.
Те же, кто остаются, склонны застревать на этапе гнева и обесценивания. Придерживаясь понятной и простой картины мира, они закрывают себе дорогу к свободе. Они не идут дальше, поскольку не прикасаются к своим сложным чувствам, а без этого невозможен личностный рост. Стратегию экстремального выживания в какой-то момент должны сменить более действенные методы, если мы хотим жить полноценно и больше не попадать в подобные истории».
Если мы продолжаем оставаться в группе поддержки, но изменений в жизни не происходит, несмотря на регулярное проговаривание истории и полноценное сочувствие окружающих, если мы чувствуем, что «зависаем», — стоит рассмотреть для себя вариант терапии.
Отказаться от простых решений
Прошерстив записи сообщества по тэгу «нарцисс» или «токс», мы можем почувствовать себя лучше. Мы даем проблеме имя, и это действительно может временно облегчить наши страдания.
«Сводить личность человека к набору отрицательных черт для терапевта точно неприемлемо, — напоминает Анастасия Долганова. — А вот для человека, находящегося в разрушительных отношениях, в какой-то момент такая демонизация партнера может оказаться полезной. Страх и гнев, которые появляются при восприятии другого как абсолютно плохого, разочарование, обесценивание могут помочь закончить отношения. Если всего этого нет, человеку будут мешать любовь, вина, иллюзии, оправдания другого и так далее. А из разрушительных отношений все же лучше выходить, чем в них оставаться».
Однако на этом работа заканчиваться не должна: велик риск, что мы попадем в сходную ситуацию с новым партнером — или вообще вернемся к любимому «токсу».
«Опасность здесь состоит в том, чтобы в этом процессе задержаться, — предостерегает психолог. — Тот, кто обесценивает, с большей вероятностью склонен идеализировать — прошлого партнера с течением времени (и возвращаться к нему) или нового партнера, не замечая в нем опасных признаков и соглашаясь на отношения, которые могут стать такими же, как предыдущие. Более глубокое восприятие людей, находящееся за рамками «демонизация-идеализация», дает возможность более осознанного и подходящего выбора».
Об эксперте
Анастасия Долганова — психолог, автор книги «Мир нарциссической жертвы. Отношения в контексте современного невроза». Подробнее на ее .
