Мераб Мамардашвили, на пути к человеку

Как известно, если талант поражает цель, в которую другие не попадают, то гений – цель, которую другие не видят. Для Мамардашвили философия была не размышлением о самых общих и абстрактных вещах, как для большинства его коллег, а мышлением особого типа о вещах часто, казалось бы, конкретных и обыденных. Большая часть его немногочисленных прижизненных публикаций была написана очень сложным даже для профессионалов языком. Но невидимые другим мишени и переворачивающий сознание взгляд на мир обрели жизнь в его легендарных лекциях, которые он читал в самых разных аудиториях – философам, психологам, кинематографистам... Теперь стенограммы его курсов лекций выходят отдельными книгами (их уже около десяти) – они-то и раскрыли подлинный масштаб этого мыслителя.

Он умер от инфаркта в аэропорту, в ожидании рейса из Москвы в Тбилиси, из одного дома в другой. Он, впрочем, любил говорить, что философ – гражданин неизвестной страны и шпион везде, потому что ставит под сомнение все то, что кажется очевидным и непреложным носителям данной культуры. Критически относясь к людям и народам, он раскрывал путь человека возможного, по которому есть шанс пойти, если сохранять сознание, держать усилие, не упускать время и делать то, что не имеет причин, но имеет законы.

5 ключей к пониманию

Два слоя жизни

Наряду с повседневной, привычной, рутинной жизнью существует «другая», подлинная жизнь. Она открывается нам в отдельные краткие мгновения в виде проблесков чего-то важного и настоящего, и эти моменты важно не упустить – остановиться и заняться работой извлечения смысла, не откладывая на потом. Эта сложная душевная работа дает шанс прийти к пониманию подлинной структуры жизни, ее законов и событий, которые поверхностный (видимый) уровень закрывает от нас.

Понимание как настройка сознания

Понимание не имеет ничего общего с накоплением знаний и опыта. Более того, понимание нельзя передать – всегда существует неустранимый разрыв между тем, что сказано или написано, и тем, что услышано или прочитано. Понимание – это всегда инсайт, озарение; мы вдруг видим истину, которая была рядом, и мы могли ее увидеть давно, но почему-то не увидели. Чтобы увидеть ее, наше сознание должно прийти в определенное расположение, настрой, обрести структуру. Этому способствуют театр и поэзия, произведения искусства и другие тексты, порой даже реклама – они несут в себе структуру или форму, настраивающую наше сознание и позволяющую увидеть то, что мы до этого не замечали.

Колыбельные самим себе

Сознание инертно, в основном оно заполнено отходами нашей жизнедеятельности: клише, стереотипами, привычками. Мы стараемся все непонятное сводить к привычному и, вместо того чтобы остановиться и задуматься, обычно извлекаем на свет готовое объяснение. «Отобъяснение» – так называет его Мамардашвили по аналогии со словами «отписка», «отговорка». Среди психологических механизмов, препятствующих нашему проникновению вглубь, к подлинной жизни, особое место занимают лень и... надежда. Они удерживают нас от действия, в том числе от душевной работы, от необходимых внутренних изменений. Мы надеемся, что проблемы как-то решатся сами.

Причины и усилия

В обыденной психологии царствуют причины. Все наши психические состояния, чувства, душевные движения, действия порождаются сцеплением событий, которое можно проследить и проанализировать. Но есть явления, ни из каких причин не выводимые. Например, нельзя объяснить совершаемое нами добро: оно не порождается лишь намерением, для этого нужны особые «нравственные мускулы». Не имеют причин мысль, свобода. Мамардашвили говорит об усилии, которое необходимо держать, чтобы происходили подлинно человеческие события, – держать потому, что нет механизмов, которые можно было бы запустить, чтобы этот процесс пошел сам.

Героизм классической души

Открывая фрагменты подлинной жизни и ее законы, человек проходит путь собирания себя. Он не предопределен, но возможен на основе сознания и усилия. Поэтому личность – это прежде всего возможный человек. Мамардашвили называет такого человека «классической душой» или «героем» в античном смысле – это тот, кому не нужны условия или указания, кто знает, что он должен делать, обратившись к самому себе, и готов нести это «бремя труда и свободы» в одиночку. «Мы никогда не являемся людьми абстрактно, а являемся людьми так, как умеем быть людьми».